— Прекрати!
— Ты пытаешься меня остановить, ваше благородие? И притом не силой?
— Да, пытаюсь. Немедленно убери оружие.
— Не вини свою госпожу, девочка, — сказал Раладан. — Она труслива и не хотела успокоить безумца, но теперь набралась смелости. Жаль, что это так долго продолжалось.
— Ты… подлец.
Хайна быстро, но без паники сорвала пылающую портьеру, выбила стулом стекло в окне и, с помощью меча вытолкнув горящую тряпку наружу, затоптала тлеющий ковер. Комната наполнилась вонючим дымом, но он начал быстро улетучиваться через выбитое окно.
В дверях рядом с Кесой и заплаканной невольницей появился солдат. За ним маячили несколько других, а также Сайл и слуга хозяев.
— Уже все в порядке, — сказала Хайна.
Готах подтвердил, коротко кивнув, и велел слуге навести порядок в комнате. Хорошо разбиравшаяся в ранах и травмах Хайна помогла Кесе вправить и перевязать руку невольницы. Вскоре они могли вернуться к прерванному разговору, но это было нелегко. Молчать было намного легче.
Потрясенные супруги-посланники в очередной раз могли убедиться, в чем заключается разница между человеком действия и привыкшими к спокойной жизни недотепами. Решительность и отсутствие моральных ограничений очень редко сочеталось с… умом. Тем особенным, похожим иногда на глупость умом, который велел всегда и во всем видеть второе дно, некую «другую сторону» проблемы. Кеса лишь раз в жизни готова была ни на что не обращать внимания, но… в самом ли деле за этой готовностью могли последовать поступки? Она пригрозила Раладану, сказав: «Помоги мне, или я убью твою дочь», — но в самом ли деле она была на это способна? Смогла бы она?
А Раладан — да. Даже Готах, хуже знавший пиратского князя, не сомневался, что этот человек незамедлительно претворил бы в жизнь все свои угрозы.
— Думаю, за исчезновением Ридареты стоит Мольдорн, судя по его прощальному письму, — в конце концов сказала Кеса.
Она уже полностью владела собой, хладнокровная и деловитая.
— Я не знаю, что он придумал, — продолжала она. — Но я могу… мы можем оказаться на борту «Гнилого трупа». Ридарета ведь вернулась на свой корабль? Может быть, мы найдем ее там.
— Мне неизвестно, где сейчас «Гнилой труп», — сказал Раладан. Он помнил, что посланнице нужно было хотя бы приблизительно знать положение парусника.
— Это неважно. Я уже попадала туда однажды и теперь попаду всегда. Это как бы… — Она задумалась. — Как бы нить. После того как я однажды протянула ее в какое-то место, я всегда смогу туда попасть по этой нити. Даже если «место» перемещается.
— Значит, ты знаешь, где корабль?
— Нет, не знаю. Но я попаду туда по нити, — снова объяснила она.
— Когда мы можем отправиться?
— Прямо сейчас. Я переоденусь и вернусь.
Кеса вышла. Хайна отправилась к своим солдатам. Готах и Раладан остались одни.
— Ты получил в моем лице врага, князь, — помолчав, сказал посланник.
Раладан внимательно посмотрел на него.
— Нет, ваше благородие, — спокойно, даже слегка снисходительно сказал он. — Сегодня я унизил твою жену, но я могу отличить враждебность от гнева. Научись и ты. Вы оба гневаетесь на меня, но гнев легко проходит. И часто на его место приходит стыд.
— Не спи, сынок, — сказал Раладан. — Капитан на корабле?
Остолбеневший матрос неуверенно переводил взгляд с агарского правителя на сопровождавшую его блондинку в хорошо скроенной, скромно украшенной и удобной одежде — плотная черная юбка до земли, подпоясанная ремнем с двумя кинжалами, рубашка и куртка из прекрасно выделанной кожи. Тщательно причесанная, она выглядела как… отправившаяся в путь королева.
Если бы он обнаружил такую красотку на захваченном корабле, то задушил бы ее или разбил ей голову о стену, чтобы не повредить оружием и не запятнать кровью дорогую одежду. Матрос знал цену вещам.
— Ты что, оглох? Я тебя спрашиваю.
— Капитан? Нет, есть только Тихий… — пробормотал матрос.
— Стой на вахте и не спи, а то снова на тебя кто-нибудь с неба свалится.
— Да, господин.
Взяв посланницу под локоть, Раладан двинулся к корме, но остановился через несколько шагов.
Корабль стоял на якоре. Ярко светили луна и звезды. Оглядевшись вокруг, Раладан сказал:
— Смотри… Вон тот самый мыс. А там… берег. А если бы были еще и костры?
— Да, то самое место, — прошептала она, и Раладан почувствовал, как она задрожала.
«Гнилой труп» стоял на якоре почти там же, что и когда-то, у побережья Низкого Громбеларда. На маячившем вдали черном берегу наверняка еще лежали растащенные зверями и расклеванные птицами останки королевских солдат и солдат Готаха, ибо тела погибших моряков собрали и предали морю.
— Ну что, поплывем теперь спасать твоего мужа, госпожа? — спросил он, и это был первый настоящий неприкрытый упрек, который она услышала из его уст.
— Нет, поскольку он жив и ничто ему не угрожает, — сказала она еще тише. — Прости меня. В самом деле прости.
Он повел ее дальше, чувствуя, что она готова расплакаться. Он плохо влиял на эту женщину — при нем она постоянно плакала.
Везунчик Мевев не был пьян и проснулся почти сразу. Немного потаращившись на гостей, он наконец вздохнул, встал с койки и потащился в угол, где стоял ушат с водой. Подняв его, он начал пить. Посланница смущенно отвернулась — в эту теплую ночь Тихий спал «по-армектански».
— Ладно, — сказал он, напившись. — Только не говори мне, что приплыл на «Деларе».
— Нет, — признался Раладан. — Я ищу Ридарету.
— Ты опоздал. Даже не слишком сильно.
Тихий посмотрел на стену и покачал головой:
— Она пошла набить кому-то морду. В Громбелард. Точно не знаю куда.
— Так она тебе сказала?
— В общем-то, нет. Ничего не сказала. Ты что, ее не знаешь? Взяла полсотни парней, сказала «жди тут» и ушла.
— Тогда откуда ты знаешь, что в Громбелард?
— Потому что она забрала всех, кто говорит по-громбелардски. Таких оказалось двое. Она не искала тех, кто знает дартанский или армектанский.
— А тебя она взять не захотела?
— Наверняка хотела. Но Сайл вроде как в Роллайне… А может, ты знаешь где? Я остался на «Гнилом», ибо кому еще оставаться? Неллсу? Он бизани от грота не отличает.
— Что случилось с Ридаретой? — спросила посланница. — Она была не такая, как обычно? Ты ведь Мевев Тихий, она говорила мне когда-то в Ахелии, что ты ей помогаешь… с Рубином. И многое об этом знаешь.
Тихий посмотрел на женщину, потом на Раладана, который молча кивнул.
— Я помню тебя, ваше благородие, — сказал офицер, снова садясь на койку и изысканно прикрываясь матросским одеялом. — И в Ахелии, и потом, здесь. Но тогда ты не была столь хорошо одета.
— Ты не беспокоишься за свою капитаншу? Она послала в Роллайну известие, что приедет через несколько недель, или кто-нибудь доставит ее голову. Но это звучит… неправдоподобно. Как будто она вообще не верила, что все же приедет сама, и обещала это, лишь чтобы успокоить, а тем временем с кем- то договорилась. Она позволит кому-то себя убить, а тот пошлет в Роллайну доказательство ее гибели.
Удивленный Мевев снова посмотрел на Раладана. Тот кивнул.
