известно, что на Марсе нет никаких морей, не правда ли?
– Неужели? – спросил он равнодушно. – Еще мы с приятелями собирались поиграть в мяч, потом я, наверное, трахнусь со своей девушкой. Если успею, съезжу к родителям в загородный домик, они устраивают танцы. Мисс Кэмден! Я сказал что-то смешное?
– Извините, – задыхаясь проговорила Лейша. – Ни у одного аристократа прошлого не было такой насыщенной светской жизни.
– Ага, ну я ведь агроЖитель, – скромно ответил мальчик. – Но я должен задавать вам вопросы. Чем занимается фонд, которым вы управляете?
– Он изучает проблемы нищих и субсидирует тех, кто хочет изменить свою жизнь.
Парень выглядел озадаченным.
– Если вы бы захотели стать ишаком, – сказала Лейша, – то Фонд Сьюзан Меллинг послал вас в школу и финансировал обучение.
– С чего бы мне этого хотеть?
– Действительно? – согласилась Лейша. – Но некоторые не прочь.
– Я таких не знаю, – решительно парировал мальчик. – По-моему, это довольно глупо. Скажите, зачем вы содержите фонд?
– Потому что, – со свойственной прямотой ответила Лейша, – сильные должны помогать слабым. Наше общество только ступень, а не результат, и признавая за непродуктивными такую же индивидуальность, как и твоя собственная, можно исполнить долг перед испанскими нищими.
Парень, конечно, ничего не понял. Но не переспросил. Он встал, собрал свою аппаратуру с явным облегчением и протянул руку.
– Учитель сказал, что четырех вопросов достаточно. Спасибо, мисс Кэмден.
Она пожала ему руку. Такой вежливый мальчик, чуждый зависти или ненависти, такой довольный. Такой глупый.
– Спасибо вам, мистер Кавенау. За то, что удовлетворили мое любопытство. Можно задать еще вопрос?
– Конечно.
– Если ваш учитель запустит это интервью в сеть школьных «новостей», будет ли кто-нибудь его смотреть? – Он отвел глаза; Лейша поняла, что ему не хочется огорчать ее. – А вы вообще смотрите «новости», мистер Кавенау? Теперь он прямо взглянул на женщину. Похоже, вопрос шокировал.
– Конечно! Вся наша семья смотрит! Иначе родители не узнали бы, какой из ишаков даст нам больше других за наши голоса.
– А! – заметила Лейша. – Американская Конституция в действии.
– А в следующем году будет трехсотлетие, – с гордостью произнес мальчик; все Жители были патриотами. – Ну, еще раз спасибо.
– Вам спасибо, – ответила Лейша. Суровая Стелла проводила парня к выходу.
– Лейша, связь по интеркому через две минуты, а сейчас…
– Стелла, сколько заявок обработал фонд в этом квартале?
– Сто шестнадцать, – Стелла вела всю документацию фонда, в том числе финансовую.
– На сколько процентов меньше, чем в прошлом квартале?
– На шесть.
– А с тем же временем в прошлом году?
– На восемь. Ты это знаешь.
Конечно. Если бы фонд работал с прежней нагрузкой, Стелле не пришлось бы изобретать для нее занятия. Должно быть, Стелла прочитала мысли Лейши и неожиданно сказала:
– Ты могла бы вернуться в юриспруденцию. Или написать еще одну книгу. Или основать еще одну корпорацию, если бы захотела конкурировать с ишаками.
– С ними соревнуется Убежище, – мягко ответила Лейша. – А новый экономический порядок все равно основан на высококачественном уровне жизни. Так мне только что сказал один молодой человек. Отстань, Стелла, у меня сегодня день рождения. Что там за шум?
– Какой-то ребенок вопит что есть мочи, требуя только тебя и больше никого.
– Ребенок – Неспящий? – разволновалась Лейша. Иногда все еще встречались нелегальные генемоды. Ребенок постепенно осознавал, что гонки скутеров, головидео и брейни-вечеринки почему-то привлекают его меньше, чем друзей. Потом он случайно узнавал о существовании Фонда Сьюзан Меллинг, обычно от одного из добрых ишаков, и решительно пускался в пугающее путешествие в поисках себе подобных. Принимать таких детей или даже взрослых Неспящих у себя, помогать им стать на ноги было самым большим наслаждением для Лейши в течение двух с половиной десятков лет жизни в этой оторванной от мира пустыне.
Но Стелла сказала:
– Нет, не Неспящий. На вид лет десять, грязный. Эрик сказал ему, что день открытых дверей у тебя завтра, но он дал Эрику в глаз и заявил, что не может ждать.
– И Эрик его отметелил? – спросила Лейша. У двенадцатилетнего сына Стеллы были силовые генемоды. Плюс уроки каратэ и характер, которого не должно быть ни у одного Неспящего.
