надеясь переправить их в Казахстан через границу. О таких ловкачах немедленно докладывали Султану, и тот перед обратным переходом границы отбирал драгоценности у своих не в меру оборзевших помощников. Но в большинстве случаев денег у «челноков» не хватало даже на их кровные лимиты барахла.
Основная неприятность же, с точки зрения Лю, заключалась в том, что мусульманин мог попробовать остаться в Китае по каким-то своим, малопонятным мусульманским делам, и это потребовало бы внимания Комитета государственной безопасности Китайской Народной Республики. Конечно, без документов на территории Китая, где действует паспортный режим, нарушитель далеко не уйдёт. Но дело происходит в Синьцзяне, где тысячи мусульман способны спрятать единоверца только лишь по той причине, что он исповедует ислам. Поэтому капитан Лю дал Султану на поиски всего час, после чего пригрозил вышвырнуть провинившуюся группу из Инина и сообщить данные каждого из её членов в Комитет госбезопасности.
Нурахметов сам понимал серьёзность ситуации. Задержаться на границе значило сорвать поставку товаров в Шымкент, и глава турфирмы снова и снова пытался натравить на розыск пропавшего Ибрагимбекова своих приятелей-уголовников с рынка. Но Ибрагимбеков не находился, и потому в 14.00 по общекитайскому времени (что соответствовало в Инине полудню) Султана вызвали в отделение полиции. Туда к тому времени уже подъехал начальник отдела по борьбе с незаконными мигрантами местного отделения Комитета государственной безопасности товарищ У Ян.
Но участие КГБ нисколько не продвинуло поиски. И только вечером, когда перед Нурахметовым уже маячил призрак многотысячного долларового долга и в его воображении к горлу подступили тени башкосеков его шефа Жадагайбая, собаки вытащили из сточной канавы на окраине города объеденную человеческую руку, один из пальцев которой был украшен перстнем «цыганского золота». Перстень был опознан соседними по автобусу «челноками», и Султан едва не обнаглел настолько, что попытался вчинить иск за гибель своего «кадра» самому китайскому правительству. Тут товарищ У Ян принёс извинения от имени оного правительства в такой звериной форме, что Султан вместе со своим автобусом с группой, а также двумя фурами товара пересёк границу в обратном направлении на второй космической скорости.
А Махмуда Ибрагимбекова объявили погибшим в китайском городе Инин во время организованной туристической поездки с целью приобретения товаров народного потребления. Искать его убийц никто ни в Китае, ни в Казахстане всерьёз не собирался.
Шымкент. Суверенная Республика Казахстан
Три месяца спустя старенький японский экскаватор Kato копал котлован для особняка рыночного торговца Добалбая в пригороде Шымкента. Грунт шёл легко, но в какой-то момент ковш зацепил нечто, принятое сперва экскаваторщиком Мамедом за корни карагача, к которым прилип кусок синего стёганого халата. Затем Мамед охнул и схватился за горло.
То, что он принял за корни, оказалось руками полусгнившего человеческого тела. Мамед скосил глаза на сторону – в ковш экскаватора с таким же тупым недоумением всматривался водитель самосвала, отвозившего грунт на дамбу. Уже не представлялось возможным перепрятать тело и таким образом избежать многодневных тасканий по полицейским отделениям, как поступил бы Мамед, случись ему откопать труп в одиночку. Он уже поступил так один раз, когда, прокапывая арык в Кокпеке, извлёк из грунта мумифицированное тело мёртвого наркомана. Но тогда за ним никто не наблюдал, в то время как сегодня в грузовике сидел его родной зятёк, только и ждущий повода донести на Мамеда в отделение полиции, чтобы засадить тестя в тюрьму и занять его дом. «Ну уж тебе хвост ишака», – решил Мамед и, заглушив двигатель, заорал из открытой кабины:
– Чего уставился? Дуй в полицию – видишь, майыт выкопали!
Капитан Султанов с омерзением уставился на останки несчастного бедняка, поднятого со дна ямы Мамедом Ниязовым. «И зачем сообщил, сын свиньи и собаки!» – думал капитан Султанов, глядя на руки, некогда принадлежавшие человеку. Закопал бы чуть глубже, фундамент на него встал бы и никого бы не надо было тревожить. А сейчас замолчать дело не удастся, вон шары на него выкатили Мамед Ниязов и зятёк его Курбан Алтынбеков. «Ждут, ждут, змеи, неверного моего шага, а чуть оступлюсь – тут же донесут майору Шамиеву о случае сокрытия насильственной смерти на вверенном мне участке», – думал Султанов. «Хвост ишака вам», – решил капитан и заорал Ниязову:
– Чего уставился? Утром придёшь со своим зятем в отделение, расскажете мне, кого здесь убили и зачем! Не вздумайте бежать – из-под земли выкопаю! Как вы – того мертвяка!
Мамед Ниязов охнул и схватился за сердце, а Курбан с ненавистью посмотрел на тестя – и угораздило же старого хрыча на труп наткнуться! Не мог его незаметно куда-нибудь поглубже засунуть – дому Добалбая самое место на костях!
Неделю капитан Султанов добивался признания от Ниязова и ещё пяти стариков, которые рылись в отбросах на окраинах Шымкента. Добился он только одного: в полуистлевших останках Алик Байрамов опознал местного терьякеша Махмуда Ибрагимбекова. За его убийство Султанов отдал под суд Курбана Алтынбекова – как молодого и самого противного в семье, тем более что его тесть сам постоянно твердил, что, мол, Курбану человека убить – что муху шлёпнуть. И только во время заседания суда выяснилось удивительное обстоятельство: не так давно Ибрагимбекова уже нашли мёртвым на китайской стороне, а теперь он ухитрился сдохнуть ещё и здесь – в суверенной Республике Казахстан. «У-у-у, шайтан», – подумал капитан Султанов и запер Мамеда Ниязова за компанию с его зятем Курбаном – за дачу заведомо ложных показаний и чтобы зятьку скучно не было. Авось поубивают друг друга в камере, ишачье отродье!
Этот странный случай «двойной смерти» отметил не только капитан Султанов из криминальной полиции суверенного Казахстана. Так как этот эпизод обрёл бумажный след в протоколах, рапортах и донесениях, его автоматически зарегистрировали компьютеры нескольких монстров – спецслужб крупнейших стран мира. Ещё ничего не произошло, но монстры вздрогнули, насторожились, вытянули глаза на стебельках, чуть-чуть размяли суставы и немножко пристальнее, чем обычно, уставились на границу нескольких азиатских стран с Китайской Народной Республикой – туда, где, по мнению некоторых, должна находиться независимая мусульманская республика Восточный Туркестан.
Как это часто бывает, спецслужбы опоздали. Более трёх месяцев назад некий человек сел на приготовленного заранее мерина, вдохнул всей грудью пыльный воздух пустыни Гурбантюгют и смахнул с лица тончайшие паутинки песчаных струек. Теперь он был одет не в драный синий ватный халат «челнока», а в поношенный чапан чабана. Приготовивший всё это уйгур подобострастно глядел на человека. Он был бы рад чести сопровождать человека к месту назначения, но человек отклонил это предложение. «Одна песчинка теряется на бархане, а две – образуют целый бархан», – процитировал он Низами. Он дал шенкелей своей лошади – так, как привык это делать на конных проездках в Оксфорде – и поскакал навстречу поднимающимся из песка бурым массивным горам несуществующего государства Восточный Туркестан.
Воссоздание этой уничтоженной в 1949 году силами СССР и Китая страны и было настоящей целью проникшего в эти места человека.
Но у человека была ещё одна цель.
Горы, поднимавшиеся впереди, образовывали на Евразийском континенте узел, являющийся географическим и магическим Центром Мира – того, каким его знали древние тюрки, жившие здесь всегда – даже до прихода пророка Мухаммеда и до того времени, когда Иблис создал Америку и населил её неверными. Испокон веков богословы всех религий знали, что линии, проведённые со всех берегов континента, сходятся в горах Тянь-Шаня и что эти горы являются сердцем Земли и средоточием невероятной по могуществу Силы.
Силы, которая в незапамятные времена оказалась сокрытой в этих горах.
Если привлечь к своему Делу эту Силу, то она, безусловно, поможет правоверным восстановить свою страну.
А то и совершить куда более великие дела.
Если на то будет воля Аллаха, Всемилостивого и Милосердного…
Часть I. Размышления и умозаключения
Алекс Зим, в прошлом – Александр Зимгаевский
Алекс вышел из студенческой столовой уже ввечеру. Сунул руку в рюкзак, достал две пачки патронов – двести штук по идее на вечер должно было хватить. И направился в сторону университетского спорткомплекса.
