полукольцо, через каждые сто метров стоял БТР или танк, со стороны блоков по кишлаку велся беспорядочный огонь.
При подъезде к блокам машина ротного свернула в сторону и остановилась возле БТРа комбата, там же стоял БТР взводного, мы тоже свернули и стали рядом. Ротный спрыгнул с брони и пошел на доклад к комбату. Я и Хасан тоже спрыгнули, и направились к БТРу взводного узнать от пацанов, что тут за обстановка.
Взводный как орел восседал на башне БТРа, повернувшись к нам, он ехидно так заявил:
— Ну что, вояки, явились? Пока вы там болтались где-то, мы успели с духами постреляться.
— Ну а вы, товарищ лейтенант, уже шило намылили, чтоб дырку в кителе для ордена колоть? — ляпнул со злостью Хасан.
— А ну, повтори, что ты сказал? Ты сержантишка чмошный, да я тебя разжалую нахер, и не посмотрю что ты дембель, да ты у меня будешь ходить с одной соплей, я тебя вонючим вафлейтером сделаю.
Я заметил, как Хасан весь напрягся и побелел от злости, рука его с силой сжала цевье автомата висящего на плече. Я дернул Хасана за рукав.
— Хасан, успокойся, не стоит вязаться с этим козлом, — негромко сказал я ему.
Но Хасан с силой отдернул руку, и почти срываясь на крик, заявил, глядя взводному в глаза:
— Лучше заткнись, пиздюнант вшивый! Не ты мне давал эти лычки, не тебе и снимать, а когда я их получал, ты в это время, салабон сопливый, еще зеленым кадетом «машку» (полотер) тягал по казарме.
Взводный привстал от удивления, глаза его округлились, он некоторое время даже не мог подобрать слова, а Хасан стоял и смотрел на него, готовый ответить на любой выпад взводного. А я стоял и наблюдал, что же произойдет дальше, тормозить Хасана было бесполезно, когда он в таком состоянии, ему никакие убеждения не помогут.
Вдруг сзади раздался голос ротного:
— Что здесь за разборки? А ну прекращайте! Не хватало еще драки. Гараев, Бережной, а ну быстро в машину и поехали. Давайте быстро, быстро. Гараев, кому сказал, быстро в машину.
Мы с Хасаном направились к своему БТРу.
— Я с тобою в полку разберусь, — крикнул взводный Хасану вдогонку. Хасан повернулся, но я схватил его за плечо, развернул, и толкнул вперед.
— Ну все, хватит на сегодня, потом в полку разберетесь, — сказал я Хасану.
— Да я его пристрелю как собаку! Вот пидор, думает, раз он шакал, то можно борзеть без меры.
— Да успокойся ты, наконец.
— Я спокоен, пусть этот козел теперь беспокоится, я ему устрою, — не унимался Хасан.
Мы подошли к БТРу и запрыгнули на броню.
— Ну что, куда едем? — спросил Туркмен, высунувшись из люка.
— А хрен его знает, — ответил Хасан.
Я вдруг вспомнил, что Качка надо к медикам завезти, он же с температурой в БТРе валяется.
— Блин, Качка же надо к медикам. Туркмен, скажи ротному по рации, что мы завернем к медикам, пусть посмотрят рану Качку, может, у него там кишки порубило, у него вроде как температура, или, может, он от браги такой горячий. Ну, короче, передай и завернем к медикам. Понял?
— Да передам, не волнуйся, — ответил Туркмен.
— Че, к медикам едем? — спросил Хасан.
Я посмотрел на него, и ответил:
— Да, едем. А че?
— Давай сначала к танкистам заскочим, возьмем чарса, к тому же они вон, рядом.
— Да пошел ты со своим чарсом! Не успеешь что ли? Качок, вон, горит весь, — ответил я Хасану.
— Да не, я ниче не имею против, поехали к медикам, просто я хотел как лучше, — оправдывался Хасан.
— Туркмен! — крикнул я.
— О-у! — раздалось из люка.
— Ну, че там ротный базарит? — спросил я заглянув в люк.
— А че он скажет? Говорит, езжайте, раз надо, потом на блок станем между крайним танком и БТРом Грека. И еще сказал, что полкач приказал ночью вести беспокоящий огонь в сторону кишлака, боеприпасов хватает. А утром рано на проческу, надо успеть до ветра, а то если «афганец» подымет песок с пылью, то пиз…ец. Нас наверняка вертушки поддерживать будут, а то получится как в Шолбофоне, когда пехоту из соседнего полка свои же вертушки ракетами накрыли.
— Ты мужиков из санчасти хорошо знаешь? — спросил я Туркмена.
— Ну как тебе сказать, общаемся, в общем.
— Шириво можешь у них выцепить, морфия пару стекол хотя бы.
— Да не знаю, спрошу, в общем. А чего это ты морфий захотел? Сейчас у мужиков героина возьмем.
— Да героин бадяжить надо и все такое, хлопотно, а морфий набрал, ширнулся, и нет проблем.
— Ты что, Юра, вмазаться захотел? — спросил удивленно Туркмен.
— Да не сейчас, завтра кишлак чесать будем, а там мало ли чего, я боли не выношу, если что, то ширнусь, а потом пусть хоть в «цинковый фрак» одевают.
— Ладно, сделаем.
— И «баян» возьми.
— А твой где?
— Разбил, давно еще.
— Ну ладно, возьму, какой базар.
БТР наш резко остановился, я стукнулся головой об крышку люка.
— Приехали, — сказал Туркмен, посмотрев на меня, и засмеялся, увидев, как я долбанулся башкой.
— Тормозить надо плавно, водила ты липовый, — сказал я Туркмену.
— Так точно, товарищ сержант. Каску надо одевать, Юрик.
Я спрыгнул и осмотрелся: уже изрядно стемнело, на горизонте показался серп луны, это хорошо, что ночь лунная, из-за луны опасность налета резко снижалась, и наблюдающим было намного легче. За мной следом спрыгнул Хасан и Туркмен, рядом стояла палатка медиков и несколько «таблеток».
— Ну, я пошел к земляку, заодно и позову какого-нибудь айболита, — сказал Туркмен и, махнув рукой, пошел в палатку. Спустя примерно минуту из палатки вышел капитан медиков и, подойдя к нам, спросил:
— С чем пожаловали, воины?
— С раненым, товарищ капитан, — ответил я.
— А кто ранен-то, носилки надо?
— Да нет, вроде не надо, —ответил Хасан.
Я постучал по крышке десантного люка и крикнул:
— Урал, Качок! Ну че вы там?
— Уже выходим, Качок спал как убитый, еле разбудил, — ответил Урал открыв люк.
Потом показалась голова Качка с сонной рожей.
— Где мы? — спросил он сонным голосом.
— В раю, Качок, ты помер и в рай попал, вот ангел стоит, — сказал Хасан, показывая на капитана.
— Да пошел ты, Хасан, знаешь куда? — пробубнил Качок и, держась за бок, вылез из люка.
— Сам можешь идти? — спросил капитан Качка.
— Да, могу.
— Ну все, ребята, отремонтируем мы вашего товарища, будет как новый, а вы можете ехать.
Мы сели рядом с БТРом и стали ждать Туркмена. Минут через десять появился Туркмен и, подойдя к нам, бодро сказал:
— Ну че, заколебались, наверно, меня ждать?
— Да нам, в общем-то, похеру, или здесь сидеть или на блоке, — сказал, вставая, Хасан.
— Тогда прыгаем и поехали, — воскликнул Туркмен и, ударив меня по плечу, добавил:
