Занавес
Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и — выходил на сцену.
Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали «браво». Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе от того, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.
Аплодисменты усиливались. «Вызывают, — думал Занавес. — Что поделаешь, придется выходить!»
Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.
И тут — вот она, черная неблагодарность! — публика начинала расходиться.
Сильный аргумент
Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда заполнил всю доску, отошел в сторонку, спрашивая у окружающих:
— Ну, теперь понятно?
Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.
Против такого аргумента трудно было возражать. Тряпка явно использовала свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся доказывать все с самого начала — очень подробно, обстоятельно, на всю доску.
Мысли его были достаточно убедительны» но — что поделаешь! — Тряпка опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова стерла с доски все написанное.
Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка…
Сплетня
Очки это видели своими глазами…
Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у негр и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было — никто и не скажет. А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.
Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда — от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, — и все готово, все шито-крыто.
История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все Стакану, а Стакан — раззвонил по всей комнате.
А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!
Старая Афиша
Шелестит на ветру, останавливая прохожих, Старая Афиша:
— Подойдите, подойдите ко мне! Я свежа и ярка, я еще достаточно хорошо сохранилась!
Афиша охорашивается, принимает самые различные позы, но прохожие идут мимо и ее не замечают.
— Это будет очень интересный концерт, — продолжает она. — Веселый концерт. С участием самых лучших артистов…
Шелестит, шелестит, зазывая прохожих, Старая Афиша. И никак не может понять, что концерт ее давно прошел и больше никогда не состоится.
Пустая формальность
Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:
— Ну что ж, я — с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…
Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:
— Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…
Одна страница
Книга была интересной, и ее страницам не приходилось жаловаться на невнимание читателей. И только одна Страница постоянно проявляла недовольство.
— Меня мало читают! — шелестела она. — А если и читают, то без всякого интереса. Конечно, мой жанр специфичен, но ведь нужно воспитывать у читателя вкус к этому жанру!
Это была Страница со списком замеченных опечаток.
