Болгарской компартии оставаться нейтральной, когда Цанков устроил военный переворот, свергший правительство Стамболийского.
Болгарские коммунистические лидеры лелеяли надежду, что в результате смертельной схватки между реакционными военными элементами и Стамболийским вся власть окажется в их руках. Стамболийский был сброшен и убит. Цанков установил военную диктатуру. Тысячи невинных людей пошли на виселицы, а компартия ушла в подполье.
Прошло два года, и коммунисты решили, что настало время устроить путч. Заговор был составлен в Москве руководителями Болгарской компартии с помощью руководства Красной Армии. Одним из этих болгарских лидеров был Георгий Димитров. Коммунисты разузнали, что 16 апреля 1925 года высокопоставленные члены правительства будут присутствовать на богослужении в софийском кафедральном соборе. ЦК Компартии решил воспользоваться случаем для восстания. Во время службы в соборе была взорвана бомба. Погибло около 150 человек. Но премьер-министр Цанков и его министры не пострадали. Все непосредственные участники покушения были казнены. Сам Димитров продолжал работать по заданиям Коминтерна в Москве. Его вскоре назначили представителем Коминтерна в Германии. В конце 1932 года его вызвали в Москву, и знающие люди поговаривали, что его карьере пришел конец. Он не успел подчиниться приказу, так как был арестован в связи со знаменитым делом о поджоге рейхстага. Благодаря смелому и умному поведению на нацистском суде, когда ему удалось возложить вину на самих нацистов, коммунисты признали в нем героя.
Этот случай — один из самых курьезных в истории Коминтерна, когда устроитель взрыва в Софии стал впоследствии представителем Коминтерна, официальным защитником «демократии», мира и представителем Народного фронта.
Москва выискала научное оправдание своих неудач в Венгрии, Польше, Германии, Эстонии и Болгарии. Целые тома тезисов, резолюций и докладов составляли основу этих доказательств. Ни в одном из них, однако, не было и намека на то, что большевизм и его русские лидеры несут ответственность за эти неудачи. Миф о непогрешимости руководства Коминтерна поддерживался с истинно религиозным упорством. Чем очевидней становился факт провала, тем грандиозней росли планы на будущее, изощренней становилась структура Коминтерна.
Хотя Коммунистический Интернационал не выполнил ни в одной стране своей первоначальной задачи — установление диктатуры коммунистов, — он превратился, особенно после того как прибег к такой уловке, как создание Народного фронта, в одну из самых влиятельных политических сил в мире.
Общая структура Коминтерна не представляет собой тайны. Но никому почти не известно, как устроен его аппарат и каковы его связи с ОГПУ и советской военной разведкой.
Главный штаб Коминтерна, тщательно охраняемый агентами ОГПУ в гражданском, расположен напротив Кремля. Граждане, входящие по делу в его здание, независимо от ранга немедленно попадают под строжайшее наблюдение. Если Эрл Браудер, генеральный секретарь Компартии США, захочет попасть на прием к Димитрову, он должен получить пропуск в комендатуре слева от входа в здание, где его документы тщательно исследуют. Прежде чем он покинет здание, его пропуск будет внимательно изучен вторично. На нем должна стоять подпись Димитрова с точным указанием времени, когда беседа окончилась. За каждую лишнюю минуту пребывания в здании требуется отчет. Случайные беседы в коридорах строго запрещались, и нередко высокие чиновники Коминтерна получали строгий нагоняй за нарушение правил. Такая система позволяла ОГПУ составлять подробные формуляры, свидетельствующие о связях русских и иностранных коммунистов, которые в нужный момент пускались в дело.
Ядро Коминтерна — это никому не известный отдел международной связи (ОМС). Пока не начались чистки, ОМС возглавлял старый большевик Пятницкий, еще при царском режиме прошедший школу распространения нелегальной революционной пропаганды. В начале этого столетия Пятницкий заведовал переправкой ленинской «Искры» из Швейцарии в Россию. Когда был организован Коминтерн, то выбор Ленина на пост руководителя такого важного подразделения пал на Пятницкого. В этом качестве он стал фактически ведать финансами и кадрами Коминтерна.
Под его руководством была создана сеть постоянных, ему непосредственно подчиненных агентов, служивших связующим звеном между Москвой и номинально автономными коммунистическими партиями в Европе, Азии, Латинской Америке и США. Как представители ОМС, эти резиденты Коминтерна жестко контролировали деятельность руководителей национальных компартий. Ни рядовые члены партии, ни их руководители не знали подлинного имени представителя ОМС, который подчинялся только Москве и лично в дискуссиях не участвовал.
В последние годы ОГПУ постепенно прибрало к рукам некоторые функции ОМС, особенно функцию выслеживать и докладывать о тех, кто не согласен со Сталиным.
Самым щепетильным делом, выполняемым агентами ОМС, остается обязанность распределения денег для финансирования компартий, оплата их дорогостоящей пропаганды и их фальшивых фронтов, таких, как, например, Лига в защиту демократии, МОПР, «Друзья Советского Союза» и целый сонм других якобы независимых организаций, которые стали особо необходимы, когда Москва принялась создавать Народный фронт.
На протяжении многих лет, когда перспектива революций казалась многообещающей, большая часть денег Коминтерна поступала в Германию и Центральную Европу. По мере того как он все в большей степени становился придатком Советского правительства и революционные задачи уступали политике сталинизации общественного мнения и захвата ключевых позиций в демократических правительствах, коминтерновский бюджет для Франции, Англии и США вырос до огромных размеров.
Ни одна компартия в мире не способна была покрыть и малой толики своих расходов. Москва считала своим долгом оплачивать в среднем 90–95 % расходов коммунистических партий. Эти выплаты производились за счет советского бюджета через ОМС, суммы которых определяло сталинское Политбюро.
Агент ОМС имел преимущественное право судить о целесообразности новых расходов компартии. В Соединенных Штатах, например, если компартия желает открыть новую газету, требуется консультация с агентом ОМС. Он рассматривает предложение и, если оно заслуживает внимания, связывается с руководством ОМС в Москве. Последнее в важных случаях передает дело на рассмотрение Политбюро ЦК ВКП(б). Мелкие вопросы агент ОМС решает, конечно, самостоятельно.
Один из самых излюбленных способов пересылки денег и инструкций из Москвы за рубеж — дипломатическая почта, не подлежащая досмотру. По этой причине представитель ОМС состоит на службе в постпредстве Советского Союза в какой-нибудь номинальной должности. Из Москвы он получает пакеты с правительственной печатью, пачки денег, а также секретные инструкции по их распределению. Он лично передает деньги руководителю компартии, с которым поддерживает прямой контакт. Однажды по чьей-то небрежности американские и французские банкноты были посланы за рубеж с печатью советского Госбанка.
В первые годы существования Коминтерна передача средств на нужды компартии осуществлялась еще более примитивно. Вспоминается, что обычной процедурой было указание Политбюро ОГПУ доставить в адрес Коминтерна мешок с конфискованными бриллиантами и золотом для отправки за границу. С тех пор разработаны более тонкие методы. Удобной ширмой служат советские торговые корпорации, такие, как Аркос в Лондоне и Амторг в Соединенных Штатах, и ведущие с ними дела частные фирмы. Частые смещения руководителей в компариях представляют специфическую проблему для ОМС в том, что касается денежных операций. Когда Москва сменила руководство Компартии Германии после провала революции 1923 года, Миров-Абрамов, агент ОМС в Германии, так же как Пятницкий в Москве, провел много беспокойных часов, размышляя о том, кому теперь доверить коминтерновские деньги. Они облегченно вздохнули, только узнав, что в новом руководстве остается Вильгельм Пик, а ему и Пятницкий, и Абрамов доверяли больше всего.
Мирова-Абрамова я знал много лет. Он был представителем ОМС в Германии с 1921 по 1930 год. Официально он работал в отделе печати советского постпредства в Берлине. На самом же деле он ведал распределением денежных средств и следил за тем, чтобы инструкции Коминтерна, предназначенные для Германии и большей части Центральной Европы, доходили по назначению. В самый разгар активизации деятельности Коминтерна в Германии Миров-Абрамов набрал себе штат из 25 человек — помощников и курьеров. Позже он был отозван в Москву и назначен помощником Пятницкого. Когда старый
