Калифорнии».
Так начался период бурной предпринимательской деятельности, продолжавшийся несколько десятилетий. Фирма «Укко-Крууну» построила в тех местах для проживания своих служащих и для осуществления контроля усадьбу под названием «Култалан круунун статион» («Станция золотой короны»). Возвышаясь посреди необитаемой тундры, эти здания до сих пор поражают путешественников своей особой северной красотой.
Везло, правда, не всем. Например, в 1870 году сановный чиновник и бизнесмен Роберт Улнер оставил карьеру и ринулся на поиски лапландского золота, вложив в предприятие большие средства. Однако его проект закончился сокрушительным провалом. Золота было добыто чуть более двухсот граммов.
Устремились в Лапландию и старатели-одиночки. Причем за золотом приходили и российские искатели. В частности, в неудавшемся предприятии Улнера его партнерами были русские купцы. К сожалению, имена их неизвестны. И вообще о русских золотоискателях в финской Лапландии информации сохранилось очень мало. Говорили мне, правда, что на кладбище в Ивало есть православные кресты, отмечающие могилы не только скольтов, но и русских авантюристов…
У южных границ финской Лапландии лежит городок Куусамо. Там поднимаются среди озер довольно высокие сопки, склоны которых покрывает еловый лес. Уже давно эти места в почете у горнолыжников, а больше всего они облюбовали гору Рукатунтури, у подножия которой вырос курорт Рука.
Если бы не курорт, места эти были бы тоже девственные и глухие, ибо лес здесь — настоящая тайга. Тайгой его и называют — потому что до российской границы здесь рукой подать. Если подняться на вершину Рукатунтури, с нее хорошо видны и сопки, возвышающиеся уже на российской территории…
Но здесь граница — граница с Россией, и она не такая уже условная, как была пару веков назад и какая сегодня разделяет Финляндию и Норвегию.
И это здесь знают и даже используют…
Как? Об этом я и хочу рассказать, перенеся читателей уже в наши дни, но напоминая, что и в Финляндии, и вообще на Западе еще сильны воспоминания о «железном занавесе», и российская граница — это своего рода тоже достопримечательность, а ее пересечение — почти «экстрим».
…С курортом Рука мы распрощались утром и покатили по шоссе, петляющему среди заснеженных лесов. Сопровождающая, когда садились в мини-вэн, как обычно спросила — мол, не забыли чего, паспорта проверьте, чтоб под рукой были. Я хмыкнул: «Чего мол, проверять, теперь только в аэропорту понадобятся».
«Ну, всякое бывает», — ответила она, улыбнувшись.
Бывает и бывает. Я тут же забыл об этих словах и стал смотреть в окно.
Дорога делалась все более пустынной, а лес — все более дремучим. Карты с собой не было, а лапландских дорог я не знаю. Ну едем и едем.
И вдруг остановка — шлагбаум среди леса. Выглядываем: к микроавтобусу вразвалочку идет пограничник с автоматом на груди, но не финский, а наш, родной, в родной форме цвета хаки и в ушанке.
«Документики приготовьте! — К водителю заглядывает. — Кого везем? Куда едем?»
Смотрю, все натурально. Флаг наш, будка наша, никакого акцента, сама манера обращаться наша, родная, запанибратская.
Водитель вроде не понимает, да и все мы в недоумении, кто-то уже за паспортом полез, спрашивая: «А финских пограничников вроде бы не было?»
«Сейчас разберемся, позвоним», — говорит «погранец» и уже к нам, в салон дверь открывает.
Я тут и вспомнил про лукавую улыбку нашей сопровождающей, когда она про паспорта напоминала.
Но смотрю, спутники мои все еще в недоумении, а кто-то уже и паспорт в руке держит…
Оказалось, есть такой аттракцион для туристов в здешних краях — так и называется: «Российская граница». И все действительно настолько натурально, да и граница на самом деле совсем рядом, что, судя по реакции моих спутников, даже наши не сразу понимают, что российский КПП — еще одна лапландская экзотика — вроде Деда Мороза и оленьей фермы. Помните старую расхожую байку про нашего грибника — не то в Карелии, не то в Ленинградской области: заплутал в лесу, сбился с дороги, наконец, встречает кого- то, спрашивает, как к людям выйти. А тот в ответ: «Извиниттее, но вы уззее в Финланддии!». Здесь все то же самое, только наоборот!
Что же говорить про иностранцев — тех же итальянцев, французов или японцев!? Те, рассказывают, паспорта выкладывают тут же, да еще и пугаются: вот так заплутали по лапландским дебрям, в Россию заехали — теперь неприятностей не оберешься! А с другой-то стороны — радости столько: оказаться вот так вдруг на настоящей границе со все еще загадочной и таинственной Россией! Приключение так приключение!
Вот так, из ничего придумали аттракцион, используя свою близость к великому восточному соседу. А «пограничники» оказались славными ребятами, кстати, вовсе не актерами — да и самый хороший артист едва ли бы лучше сыграл нашего «погранца» с далекой заставы, чем простой русский человек, какой он есть.
Жаль было с ними расставаться, но пора было ехать в Куусамо в аэропорт, возвращаться уже во всамделишную Россию.
Так что следы, приметы нашей родины можно найти на дальнем финском пограничье не только в истории, но в сегодняшнем дне…
«ХОРОШО И ТАК, ХОТЯ РАНЬШЕ БЫВАЛО И ЛУЧШЕ»
Миккели, городок на юге области Саво, названный в честь архангела Михаила, в конце XVII века становится военным центром, а еще через сто лет там размещается постоянный гарнизон. Но город знаменит прежде всего тем, что в нем дважды находилась ставка Маннергейма. Даже на гербе Миккели в память об этом изображены скрещенные маршальские жезлы.
Музей Ставки — одна из главных достопримечательностей города. Название «Ставка» носит даже один из баров Миккели, каковых в его центральной части великое множество, особенно если учесть небольшие размеры города. Но больше других известен в городе «Миккели Клуб» — заведение, где во время войны Маннергейм обедал со своими офицерами.
А неподалеку от Миккели есть поместье Анттола, имя которого мало что говорит.
Рядом с небольшой фермой, где ныне не гуляют свиньи и коровы, а выставляют свои работы художники, и оздоровительным центром, где лечат холодом, стоит старый деревянный дом. Он не такой старинный, как Мустио и с виду не такой примечательный, как Ранталинна, но внутри удивительно уютный — будто до сих пор хранит тепло и атмосферу, царившую в нем когда-то.
В 1917 году его приобрел князь Александр Николаевич Лопухин-Демидов (род. 1870 г.). Он принадлежал все к тому же знаменитому роду Демидовых, что и первый муж Авроры Карамзиной. Высотой под два метра, с хорошей осанкой и большим носом с горбинкой, Александр Николаевич вызывал уважение у местных жителей. До революции благосостояние Демидовых обеспечивали огромные поместья, а также сахарные заводы и мебельные фабрики на Украине. Князь служил вместе с Маннергеймом в кавалерийской гвардии императрицы, и их связывали дружеские отношения.
Супруга князя Наталья Дмитриевна Демидова, в девичестве Нарышкина, принадлежала к роду, которое вел свое начало от матери Петра Великого. Она родилась в 1886 году в усадьбе Тали. Открытая и сердечная, она была по своему облику полной противоположностью мужу — изящная красавица.
У пятерых княжеских сыновей были учителя иностранных языков, которые тоже проживали в Анттоле. Французский им преподавал офицер кавалерии родом из Бельгии — помимо языка, он учил детей ловить лягушек, чтобы полакомиться их лапками. В отличие от многих знатных семей Финляндии княжеская чета не стремилась выбирать товарищей по играм для своих детей: они носились в компании местных озорников без ограничений. И, глядя на них, приезжавший сюда Маннергейм, наверное, вспоминал свое собственное