домой, а там оказалось, что у Шушутки сломался песочный термометр (песок был совершенно холодным, несмотря на то, что в доме было жарко).
У домового Тыркина тоже приключилась неприятность – он, ложась спать, с размаху сел на собственный викингский шлем с рогами, чего с ним ни разу не случалось за все долгие девятьсот лет его жизни. Пришлось везти домового в больницу и зашивать ему дырки в заду. Шлем тоже пострадал – один рог на нём остался погнутым более положенного. Вы, возможно, даже не подозреваете, что степень погнутости рогов на шлеме играет для викингов огромное значение как с культурно-традиционной, так и с религиозно- экономической точки зрения.
У золотого кота Лисика ничего примечательного не произошло, потому что он проспал как встречу с Воландом, так и её последствия. Однако сны ему снились – не приведи Господь… Что якобы он опять проживает с другом ледовых полей, и что любимые животные эскимоса – оттаявший Мамонт и Белый медведь пользуются его, золотого кота, горшком! Можете представить, в каком нестерпимом ужасе проснулось несчастное, невинно котосинтезирующее животное? Маськину пришлось отпаивать кота валерьянкой, которая почему-то его совершенно не успокоила.
Бася трижды за день упала с лестницы, при том, что ранее с ней этого никогда не приключалось более двух раз в день. У неё кружилась голова, и она провела остаток дня на полке немецкой литературы, с которой они вместе с бюстиком Гёте пронаблюдали за попугаями и птичкой Клаксон, однако без всякого намерения их съесть, ибо бюст поэта был не голоден, а кошка Бася была в полном исступлении в результате многократных падений.
Попугаи очень волновались из-за пристального внимания бюста и Баси. Однако Клаксончик взялся проповедовать, что не следует волноваться, что «живите аки птицы небесные». За эти невинные с виду проповеди нервные попугаи стали клевать Клаксончика и у того даже открылась ранка на голове и он перестал издавать характерный клаксонирующий звук. Маськину пришлось отсадить его в отдельную клетку и подарить портативный клаксончик, чтобы птичка могла клаксонить, пока не заживёт её собственная клаксонка.
У Плюшевого Медведя самопроизвольно порвались парадные носки, спавшие в кресле. Он проведал их после обеда и обнаружил несколько серьёзных дырок, словно прожжённых нечистой силой. Маськину пришлось отпаивать носки чаем, от чего они только намокли. Высушив их, Маськин принялся за штопку, и к счастью, к вечеру носки снова были как новые. Плюшевый Медведь очень волновался, что ему будет нечего одеть, если вдруг к ним в дом заглянут гости. Дело в том, что Плюшевый Медведь вычитал в книжке «Хорошие манеры плюшевых медведей», что гостей надлежит встречать обязательно в носках, и Плюшевый Медведь желал придерживаться этой доброй традиции.
Кролики заболели какой-то заразой: злые мухи отложили им под шкурку яйца, и Маськину пришлось их оперировать, а Плюшевый Медведь ему ассистировал.
Операция прошла успешно, хотя Плюшевый Медведь всё время мешался под руками у Маськина и давал невдумчивые советы.
Потом у Маськиной курицы Фени выпала яйценоска, и ему опять хирургическим путём пришлось её вправлять.
Я не буду приводить здесь полный список всех неприятностей и неурядиц, постигнувших дом Маськина после памятного посещения Воланда, однако нужно отметить, что когда Маськину надоело бегать как угорелому от одного обитателя своего дома к другому со скальпелем, валерьянкой, чаем и прочими средствами эффективного откачивания слабых на разные места и органы, Маськин решил взяться за саму суть проблемы.
Чтобы возвратить счастье и удачу Маськиному дому, требовалось поставить на комод семь слоников. Однако это не помогло бы, даже если Маськин решил бы временно назначить слониками кроликов, что, в общем, было возможно, потому что в настоящий момент они значились лошадьми, поскольку ветеринар, с которым Маськин консультировался, заявил, что анатомия кролика наиболее близка к анатомии лошади, и Маськин даже собирался сделать себе настоящий кроличий выезд с каретой, запряжённой пятёркой кролелошадей.
Вариант с назначением кроликов слонами отпадал, потому что их было только пять, а слоников нужно было именно семь – ни больше и ни меньше. В других количествах слоники не производили нужного эффекта.
Естественный выбор пал на слоника Носопыркина, но Маськин ума не приложил, как возможно его размножить.
Тут на помощь Маськину пришёл Шушутка, предложив слоника расклонировать. Маськин сначала удивился такому революционному подходу, потому что в принципе был против клонирования, ибо считал, что всякое существо уникально и что нельзя с существами обращаться как с файлами в компьютере: скопировал семь раз – и порядок.
Но обстоятельства были исключительными, и необходимость расклонирования слоника нависла над Маськиным домом жирной увесистой проблемой.
Сначала попробовали попросить слоника Носопыркина покланяться, однако, ко всеобщему удивлению, клоники слоника от этого образовываться не стали.
И тогда Шушутка изобрёл клонировательный аппарат, за который ему впоследствии хотели дать Нобелевскую премию, но Шушутка от неё отказался, заявив, что не ассоциирует себя с сообществом современных учёных, считает их мракобесами, а принятие такой высокой награды поставило бы Шушутку во главе этого учёного мира, частью которого он себя не считал.
Нобелевский комитет посовещался и решил пропить Шушуткину премию, не предавая огласке сей конфузящий факт. Так что если в следующий раз, когда вы услышите, что премию опять вручили какому- нибудь мракобесу или убийце, то не перегревайтесь, знайте, что это спьяну и без злого намерения Нобелевский комитет так рассудил.
Клонирование с помощью Шушуткиного аппарата происходило следующим образом: он припёр опять ту же самую коробку из сарая – ну ту, что кубической формы, с помощью которой друзья в своё время перемещались на Кубу.
Шушутка проделал в коробке две дырки с противоположных сторон. Над одной дыркой он надписал: «Вход для оригиналов», а над второй – «Выход для клоников». Далее Шушутка попросил Носопыркина залезть со стороны входа для оригиналов и выйти через отверстие для клоников.
– Раз – клоник, два – клоник, три – клоник… – хором считали собравшиеся.
Шушутка повторил то же самое действие семь раз, и таким образом у Маськина образовалось семь
