Короче, в том и заключается, наверное, сочетание человеческой скаредности и божественного провидения, что бодливой корове Бог двухсот евро не дал… Выигранные деньги были потрачены на научные книги.
Итак, в Кингстоне, городе, славящемся самыми знаменитыми в Канаде тюрьмами, я провел незабываемый вечер в гостинице, где проистекала шумная свадьба, а посему смог наблюдать множество «не наших» людей в состоянии волнительной нетрезвости, то есть той самой отстраненности, которой, как уже отмечалось, страдает вся наша с вами Вселенная. А много ли нашей старушке Вселенной надо? Налил ей рюмочку-другую, глядишь – а она уже и поплыла, расширилась до неузнаваемости и оставила нас в полном непринужденном одиночестве, тупо глядящими на собственную небритую рожу в гостиничном зеркале.
Я отложил очередную бредовую книгу (я читаю исключительно такие бредовые фолианты, чтобы не испытывать острой зависти к успехам других авторов), в которой утверждалось, что произведение Гоголя «Нос» скрывает глубокий эротический смысл и представляет собой несомненное проявление синдрома страха кастрации, вздохнул и спустился к людям. Сколько можно доверять натужным книгам? Пора окунуться в человеческое море чувств и событий. Сколько можно прятаться от жизни? Сколько можно бежать на край света, не понимая, что у света, при всей его корпускулярно-волновой сути, нет и не может быть края, он бескрайний, хотя и надрывный в своем нежелании светить в нужном направлении…
Короче, я был настолько опьянен своей скукой и бездельем, что вполне мог сравняться по затуманенности сознания с наполнявшими гостиницу гостями, прибывшими в нее в несказанной толпе автомашин, запрудивших теперь всю гостиничную стоянку.
Многие из нас – ну, конечно, за исключением кисейных барышень – подспудно испытывают отвращение к свадьбам. Что может быть уродливее подобного ритуала? Словно брачующиеся нуждаются во всеобщем внимании, чтобы заставить себя прилюдно чмокнуть друг друга в губы? Мертвенная бледность свадебных платьев, которая должна внушать радость предвкушения любви, в наши времена превращается в вынужденный ритуал, в плохо скрываемый фарс на фоне всеобщего обнищания морали. Особенно интересна современная интерпретация концепции
Выйдя на улицу с такими крамольными мыслями, я насладился бескрайним запахом близлежащих болот и стал наблюдать за вываливающимися из зала парами, которые плохо и неуверенно держались на ногах, но почему-то липли друг к другу исключительно по половому признаку. Немолодые девочки в вечерних платьях висли на не менее повидавших виды мальчиках, запаянных в не идущие им черные костюмы. И те, и другие несли какую-то обычную в таких обстоятельствах чушь. Если бы сторонний натуралист пожелал описать подобные отношения, никто не признал бы в них человеческого шарма. Так, птичьи базары, кошачьи свадьбы или что там бывает еще?..
Мне захотелось подойти и спросить, что думают эти гости об институте брака. И особенно – а что в действительности случилось бы, если б интерес к противоположному полу у людей просыпался бы только два раза в год, ну как у многих других млекопитающих, или только раз в год, как у некоторых птиц? Каким был бы этот базисно асексуальный мир? Какими были бы наши витрины, наши телепередачи, наша поэзия?.. Да и была бы на свете поэзия вообще? Ведь в брачный период не до стихов, нужно с соперниками рогами бодаться, а если во все остальное время оставаться равнодушным, то, пожалуй, кроме победных маршей, никакой музыки и не понадобится. А ведь поэзия – не что иное, как потайная музыка души.
Флирт, ненавязчивый, порой незаметный даже самому флиртующему, маленькие ухищрения, заигрывания, улыбочки, смелые фантазии, намеки… Вот бы было все это у людей, как у собак, только два раза в год, весной и осенью, а во все остальные времена – мрачная тишина и грызня за кость повкуснее.
Ведь это только буквально на днях оказалось, что грызня – это плохо, что война – это аморально и бесчеловечно. Битвы были почитаемы как занятие благородное на всем протяжении истории. Мир был гармоничен, и в нем не было противоречий. Короли носили короны, трубачи трубили в трубы, и только в наш скоротечный век все стало с ног на голову, вдруг ни с того ни с сего люди решили поверить, что они равны, что воевать плохо и что человек якобы рождается свободным. Руссо был, конечно, не первым, кому в голову пришла подобная мысль, но он, безусловно, оказался крайним, на кого повесили всех собак.
Истина, к сожалению, заключается в том, что человек рождается идиотом, и наиболее продвинутые из этих урожденных идиотов вдруг начинают полагать, что они не идиоты, а все остальные за ними не поспевают, и от этого и возникают всяческие конфликты и несоответствия на Земле.
Мир нуждается в критической массе идиотов для того, чтобы оставаться довольным собой, а самодовольство в мировом масштабе является основным условием безбедного существования человечества. Ведь дело не в том, сколько кто потребил риса и муки, а в том, был ли он при этом доволен собой и условиями своего откорма.
Вся проблема борьбы с идиотами заключается в том, что никто из нас не имеет природного права считать другого идиотом, а посему мы все остаемся неоцененными и непонятыми. Правота не имеет никакой силы: сколько лиц – столько и затей, сколько рыл – столько и правд. И как ни мерь их на логичность – нет никакого обоснования, что сам ты не идиот, а посему не вправе измерять степень идиотизма других.
Канада, особенно в ее славной глубинке, – тихое благополучное место. Нужно промолчать. Не надо обличать и буйствовать. Не дай бог что-нибудь нарушится. Какая-нибудь гайка отвалится, какой-нибудь кингстон неправильно пропустит воду – и корабль пойдет ко дну. (Я ничего не смыслю в потоплении плавсредств, так что заранее прошу простить за неточность). Нельзя впихивать рассуждения о смысле жизни в каждую кружку пива. К смыслу жизни нужно подходить спокойно и прозаично, как, кажется, один из героев Платонова, тот, что говорил, что, вот, придумает себе смысл жизни – и повысит производительность труда.
Возможно, критическая масса идиотов сохраняет сей мир в некотором равновесии. Так что не нужно переживать. Идиотов – не существует. Есть только скромные повседневные атланты, которые прозаично держат своими трясущимися ручками низенькое, местами слегка пьяненькое небо.
Как остановить время
В городе Квебеке, или, как местные жители именуют его на французский лад, Ville de Quebec, кажется, что прошлое никуда не уходит, что оно бродит по узеньким улочкам с вами под ручку и, как водится, исключительно в силу средневековой традиции, норовит стырить у вас кошелек.
Ощущение остановившегося времени в этом городе настолько сильно, что хочется закрыть глаза и уши, а также прочие отверстия, не менее тонко воспринимающие окружающий мир, и открыть их снова только для того, чтобы собственной персоной увидеть и услышать достопочтенного Самюэля де Шамплена, этого знаменитого французского путешественника, основателя и губернатора первых французских поселений в Канаде.
