противником ворота крепости. 2 сентября, оказав лишь символическое сопротивление, союзникам сдалась имевшая еще более важное значение для обороны страны крепость Верден.
Превосходящие силы герцога Брауншвейгского теперь находились между армией Келлермана слева и находившейся правее, в районе Седана, второй французской армией, после отставки Лафайета временно оставшейся без командующего. Германские генералы могли поочередно нанести удары превосходящими силами по французским войскам на флангах и поочередно разгромить слабого противника, а затем беспрепятственно продолжить движение на Париж. В этот критический момент в лагерь французских войск под Седаном прибыл новый командующий Дюмурье. Он сразу же начал маневрировать силами, в результате чего рассеянные и дезорганизованные войска французов вновь соединились и преградили дорогу пруссакам как раз в тот момент, когда казалось, все препятствия перед армией союзников устранены и волна вторжения может продолжать свое движение, начавшееся на его далеких границах.
Французские крепости пали. Но сама природа, казалось, помогала храбрым защитникам своей страны и создавала преграды наступающему врагу. От окрестностей Седана на 60—70 км на юго-запад тянется полоса пересеченной местности, которая называется Аргон. В настоящее время эта территория очищена и осушена. Но в 1792 г. там росли густые леса, а низины изобиловали ручьями и болотами. Таким образом, местность здесь представляла собой естественное препятствие шириной до 70 км, почти непреодолимое для войск, за исключением нескольких проходов, оборона которых могла быть организована незначительными силами. Дюмурье отвел свою армию из района Седана за Аргон, и, пока пруссаки еще находились северо- восточнее аргонских лесов, отряды французских солдат успели занять проходы. Дюмурье приказал Келлерману двигаться вокруг Меца на Сент-Мену. Там же должны были сосредоточиться двигавшиеся из глубины страны на север резервы. Таким образом, за юго-западной оконечностью Аргона была сосредоточена сильная армия. Сам Дюмурье, имея под своим командованием 25 тыс. солдат, ожидал подхода противника на участке, окруженном лесом. Теперь у герцога Брауншвейгского был выбор. Он мог со своей армией атаковать войска Дюмурье или совершить долгий обходной маневр, во время которого перед французами открывались возможности нанести пруссакам фланговый удар. Дюмурье укрепил основные проходы через Аргон. Он с гордостью заявлял, что устроил противнику вторые Фермопилы. Но эта аналогия чуть было не закончилась для оборонявшихся так же фатально, как и для их предшественников в древности. Менее важный проход оборонял лишь малочисленный отряд, и после ожесточенного боя он был занят австрийским корпусом под командованием Клерфэ. Дюмурье с трудом удалось спасти свою армию от окружения и уничтожения колоннами неприятеля, продвигавшимися через лес. Но Дюмурье не стал отчаиваться из-за того, что его план не удался. Он не отвел свою армию в глубь страны, так как в этом случае разрыв с армией Келлермана еще более увеличился бы, а сам Дюмурье оказался бы в положении преследуемого победоносной армией союзников, которые в конце концов нагнали бы его деморализованных солдат у стен Парижа. Поэтому он решил оставаться в труднодоступной местности, как можно скорее соединиться с армией Келлермана, а затем во главе значительных сил заставить противника остановить свое наступление на Париж и отступить. Армия Дюмурье стала стремительно двигаться на юг. По словам самого генерала, в тот момент «судьба Франции висела на волоске». С большим трудом Дюмурье удалось покончить с паникой среди солдат, которые тысячами разбегались, едва завидев нескольких прусских гусар. Наконец его армия остановилась на укрепленных позициях близ Сент-Мену. Здесь французы могли чувствовать себя спокойно под защитой болотистой местности у рек Эна и Ов, к северо-западу от которых возвышалось плато под названием Дампьер-Камп. Дюмурье принял решение развернуть там армию Келлермана сразу же после ее прибытия в этот район. Отсюда французы могли контролировать дорогу на Шалон-сюр-Марн и Париж.[54]
Между тем новости об отступлении армии Дюмурье от аргонских проходов и о той панике, что охватила часть его войск, быстро распространились по стране. Келлерман решил, что армии Дюмурье больше не существует. Не желая загонять себя в ловушку и оказаться посреди масс победоносных прусских войск, он остановил движение своей армии из Меца, когда его солдаты почти уже вышли к Сент-Мену. Он был готов отдать команду на отход, когда прибывшие от главнокомандующего посыльные заставили его отказаться от этого гибельного шага. Тогда войска Келлермана продолжили движение и оказались несколько позади и слева от армии Дюмурье, развернутой у Сент-Мену. 20 тыс. солдат Келлермана, а также несколько тысяч добровольцев, присоединившихся к ним на марше, заняли позиции западнее Дюмурье в тот вечер, когда в их лагерь прибыли два офицера из штаба главнокомандующего, Вестерман и Тувено. Они сообщили, что армия герцога Брауншвейгского в полном составе прошла через верхний проход в Аргоне и в настоящий момент разворачивается на высотах Ла-Лун, которые под углом тянутся с юго-запада на северо-восток. Пруссаки занимали позиции как раз напротив возвышенности, на которой расположились войска Дюмурье. Но они были еще ближе к району, где должна была развернуться армия Келлермана.
Фактически союзники находились в тот момент ближе к Парижу, чем французские армии. Но, как и предполагал Дюмурье, герцог Брауншвейгский счел небезопасным продолжать движение на столицу, оставив позади на флангах, как раз между наступающими колоннами и обозами, столь значительные силы противника. Молодой король Пруссии, а также находившиеся в лагере союзников представители эмигрантской знати охотно поддержали идею немедленно атаковать ближайшую французскую армию. Келлерман и сам провоцировал этот удар, так как он вывел свою армию с высот Дампьер-Камп, где по плану Дюмурье должна была развернуться его армия. Далее войска Келлермана переправились через реку Ов на плато Вальми. Новая позиция была гораздо менее выгодной по сравнению с той, что оставили войска Келлермана. Теперь они оказались прямо напротив армии союзников, а до войск Дюмурье было все еще слишком далеко. Казалось, что пруссаки легко разгромят превосходящими силами Келлермана, а затем с той же легкостью окружат и уничтожат армию Дюмурье на ее позициях.
На рассвете 20 сентября правое крыло армии союзников начало наступление с целью опрокинуть левый фланг армии Келлермана, а затем нанести французам удар в тыл и отрезать им отступление на Шалонь. Одновременно остальные войска союзников наступали с высот Ла-Лун, полукругом окружавших плато Вальми. Их задачей было нанести по армии Келлермана фронтальный удар и одновременно отрезать ее от войск Дюмурье. Келлерман узнал о приближении противника после того, как неожиданно завязался бой между передовыми отрядами кавалерии противников. Для Дюмурье также не была секретом угроза, нависшая над армией соратника. Он отдал приказ своим солдатам подготовиться к нанесению удара во фланг пруссакам в случае, если они решатся напасть на армию Келлермана. Но подготовка этого маневра в поддержку соседу продвигалась слишком медленно. Армия Келлермана «возвышалась, подобно мысу среди волн прусских штыков». Над равниной и низинами, лежавшими между двумя армиями, плотными волнами висел осенний туман. В лучах предрассветного солнца сверкали лишь вершины холмов. Примерно к десяти часам утра туман начал рассеиваться, и тогда французские солдаты увидели со своего выступа возникающие из тумана сверкающие в лучах солнца бесчисленные шлемы прусской кавалерии, которые могли бы окружить французов, если бы начали атаку немедленно, плотную колонну прусской пехоты, двигавшуюся вперед, подобно ожившему исполину, ощетинившиеся орудиями вражеские батареи. То тут, то там мелькали отряды австрийской легкой кавалерии, успевших отдохнуть после боев против спагов (сипахов – турецкая тяжелая конница. –
Наверное, даже самые стойкие и храбрые из французов наблюдали за этим спектаклем с замиранием сердца и ужасом. Каким бы смелым и решительным ни был человек, он всегда с беспокойством и страхом ожидает начала боя, находясь среди товарищей, стойкость которых у него еще не было возможности проверить. Наверное, каждый из солдат Келлермана вспоминал в те минуты о многих случаях панического бегства во французской армии в той войне. Вероятно, они беспокойно оглядывались на своих товарищей справа и слева, ожидая проявления симптомов нерешительности и страха. Каждый пытался просчитать, как долго осталось до того, как общее бегство товарищей вынудит его в страхе присоединиться к ним или остаться один на один в безнадежной схватке с многочисленными врагами.
В то самое утро и примерно в тот же час, когда войска союзников и эмигрантов начали спускаться с высот Ла-Лун для того, чтобы атаковать французов у Вальми, когда батареи противоборствующих сторон открыли огонь, в национальном Конвенте в Париже начались дебаты по поводу провозглашения Франции республикой.
В зале, где проходило заседание Конвента, сторонников монархии было немного. Но если бы у Вальми одержали победу их явные покровители, то, конечно, во Франции еще могли найтись силы, выступавшие за восстановление большей части старых государственных институтов. И революция могла сойти на путь
