постарается куда-нибудь отфутболить Роджера; а почему бы и нет? Если бы он мог найти кого-нибудь, кто говорит по-английски…
– Это Северини, – отрывисто произнес Северини. – Это вы, Вест?
– Прошу прощения, что беспокою вас, – сказал Роджер. Он был удивлен и безумно рад, что Северини оказался за своим столом и настроен дружелюбно. – Теперь ваша очередь смеяться надо мной. Я ужасно обеспокоен. Моя жена ушла поужинать с Уайттекером из «Глоба». Какой-то ресторан на крыше около кафедрального собора. И они еще не вернулись.
– Что вы сказали?
– Они… не… вернулись.
– В такое время? – воскликнул Северини. Это восклицание еще больше подстегнуло беспокойство Роджера. – Они не сказали, что будут поздно?
– Нет, я ожидал их около двенадцати часов.
– Везде все закрывается вскоре после полуночи, кроме погребков-притонов, – быстро произнес Северини. – Хорошо, Вест, я сделаю запрос сейчас же. Приходите сюда или мне позвонить вам?
– Если вы не возражаете, я подойду к вам.
Глаза у Северини были красные.
Он был не в своем кабинете, а в большой комнате на первом этаже, которая несколько напоминала информационный отдел Скотленд-Ярда. На одной стене висели карты Милана, а на другой – таблицы, около которых стоял полицейский в серой форме и передвигал фишки, обозначавшие патрульные машины. Шесть полицейских сидели у телефонов и двое у радиотелефона. Комнату заполнял шум голосов, и все, находившееся здесь, отличались мрачным и сосредоточенным видом.
– Ну, Вест, – рука Северини легла на плечо инспектора, – я не думаю, что нам придется долго ждать известий. Мы выяснили, что, выйдя из ресторана «Каспери», находящегося на крыше, они сели в такси. Они опоздали туда, потому что заслушались певицу в кафе. Сейчас мы разыскиваем шофера такси и ждем сообщений от полиции и других людей, которые могли их видеть потом. Это не будет долго. – Бледные нервные пальцы стали твердыми. – Не беспокойтесь, мы найдем ее, – Теперь, когда у него появилось новое дело, которое не было для него дополнительной нагрузкой, Северини казался более уверенными спокойным.
– Этого газетчика Уайттекера вы знаете хорошо?
– Не очень, но у него хорошая репутация в Лондоне.
– И недавно приобретенная здесь в отношении женщин, – сухо произнес Северини. – Могу сказать вам, не так уж много вещей проходит мимо нас. Уайттекер, как и многие другие, был хорошим журналистом. Возможно, несколько ленивым и надоедливым, но в меру. Он хорошо знает Милан и другие районы Италии. Но несколько месяцев назад он переменился. Он начал бродить по притонам. Дважды к нам поступали жалобы о том, что он напивался в тех местах, которые ваш Джонсон называет нереспектабельными, связывался он и с уличными девками. Он тратит значительно больше денег, чем зарабатывает. Когда мне доложили об этом, что я мог сказать? Как вы говорите – пусть жена беспокоится.
– Да, это могло быть, – сказал Роджер.
– Но он приятный человек, – заявил Северини, – и толковый. Иногда я читаю «Глоб», и он достаточно точен. Мне не приходилось применять к нему строгости. По-английски это называется «строгости»? Хорошее слово.
– Да, верно, – проклятое слово, верное или неверное. Есть ли у вас…
Заметив, что стоящий у телефона человек с прилизанными волосами и в светлом френче поднял руку, Северини подошел к нему. После быстрого обмена фразами на итальянском языке человек в сером, а затем Северини посмотрели на Роджера.
Они не улыбались.
Когда Северини медленно подошел к Роджеру, весь его вид свидетельствовал о том, что у него есть что-то неприятное.
«О Джанет?»
Роджер почувствовал, что начинает паниковать. Он пытался сохранить спокойствие, но тревога нарастала. Северини, казалось, тянул время. Должно быть, плохая новость о Джанет. И он сам фактически отослал ее с этой свиньей.
Он сам виноват.
– Теперь мы знаем, куда они отправились, когда вышли из такси, – сказал Северини. – Это около Виа- Мита, в старом городе. Там поблизости есть подвальчик – плохое место, опасное для туристов с деньгами. Их видели там. Его не следует посещать без охраны или не предупредив полицию. Этот Уайттекер к тому же дурак!
Роджер робко пробормотал:
– Сейчас они там?
– В этом притоне их уже нет, – задумчиво сказал Северини, – и никто не видел, как они уходили. В старом городе…
Он пожал плечами, но в следующий момент его глаза заблестели, и он хлопнул Роджера по плечу с показным оптимизмом, который, однако, не мог никого обмануть:
– Мы немедленно отправимся и выясним, что случилось! Кто знает, может быть…
Он не закончил.
– Сколько времени займет дорога туда? – спросил Роджер с тем же озабоченным видом.
– Немного, – заверил его Северини, – совсем немного.
Он повернулся, и они быстро вышли на улицу. Как и Роджер, он проявлял откровенное беспокойство.
– Если есть причина для опасений, так это то, что произошло сейчас. – В голосе Северини звучала тревога. – Известно, что это места встреч Братства Зары и далеко не все члены этого братства нами обнаружены.
Роджер молчал.
Ночь была теплой, ветер ласково обвевал его вспотевшие лоб и щеки.
11. ПРИТОН В ПОДВАЛЕ
Джанет очень решительно положила свою руку поверх руки Уайттекера и сняла ее с колена. Боб ухмыльнулся, не глядя на нее. Они были в кафе, где пела девушка, и перед ними стояло вино. Уайттекер немного раскраснелся, и его голубые глаза блестели, но в его улыбке было что-то хорошее. И вообще он был в чем-то привлекателен. Джанет могла поверить, что многие девицы потеряли из-за него голову. Почти наверняка они впоследствии жалели об этом. Он мог быть очень милым и забавным, и иногда просто блистал.
– Хотите шоколадного ликера? – спросил он минуту спустя.
– Нет, спасибо, Боб, я получила истинное наслаждение. Мне кажется, нам пора идти.
– О, нет еще. Ночь только начинается, задание еще не выполнено. Красавец Вест не будет знать покоя, если подумает, что я не показал что-то стоящее. Вы не будете иметь представления, что такое ночь в Милане, если не посетите старую часть города. Узкие улочки, тихие голоса, мужчины, их жены, сыновья, дочери, дети, старики и внуки сидят у окон или у дверей, пьют чинзано с содовой водой, вокруг вонь от сточных канав, а они весело перемывают косточки всем проходящим мимо. Не лишайте их этой возможности.
– Возьмете меня и Роджера туда завтра.
– Джанет Вест, – с улыбкой сказал Уайттекер. Он наклонился к ней, упрямо положил руку и сжал ее колено. – Настоящим я заявляю и даю честное слово человека с Флит-стрит, что с этого момента и дальше я буду вести себя так, как полагается джентльмену, который знает, что за ним следит разгневанный муж. Я извиняюсь за некоторые вольности. Мне следовало бы знать, что владения Вестов так же едины и неделимы, как швейцарские кантоны, но я являюсь где-то неуправляемым индивидуумом и, таким образом, мои суждения и моя проницательность, не говоря о моем поведении в обществе, несколько не сфокусированы должным образом. Давайте помиримся и будем друзьями?
Она улыбнулась и взяла свой стакан. От газированной воды защипало во рту, но она уничтожала вкус спиртного.