Дверь открылась, и в комнату вошел Марк Коррисон.
Он закрыл дверь, но не сразу подошел к жене. Казалось, он вполне удовлетворен тем, что может вот так стоять и смотреть на ее отражение. Вера обернулась и послала ему воздушный поцелуй. Высокий темноволосый, почти с оливковым цветом кожи, он не был красив, но его лицо отличалось четкостью линий и даже в спокойном состоянии в нем чувствовались те живость и энергия, которые помогли ему пересесть из кресла лондонского клерка в кабинет, откуда он контролировал сотни миллионов. Его личное состояние превышало десять миллионов фунтов. Не все эти деньги были вложены в нефтяной бизнес – Марк лишь недавно занялся нефтью. Его связи с итальянским капиталом, ближневосточные операции и крупная сделка с Джардией вывели его имя в заголовки мировых газет.
Он медленно и очень спокойно направился к Вере.
Когда он подошел ближе, она встала, закинула назад руку и потянула за конец ленты, которая связывала концы накидки. Та упала и открыла прозрачный черный бюстгальтер. Фигура Веры, бесспорно, была совершенна. Когда она стояла так, как сейчас, с поднятыми руками, слегка вызывающе, с повернутой назад головой и приоткрытыми губами, она была так прекрасна, что этому трудно было поверить. Ее волосы отливали золотом, кожа светилась и переливалась, как дорогой шелк, глаза сияли, как летнее небо. Это была женщина, полная совершенства.
Коррисон подошел к ней и обнял.
– Ви, – произнес он глухим и слегка дрожащим голосом. – Мне кажется, я сойду с ума, если с тобой что- нибудь случится. Боже мой, ты так прекрасна.
– Ты все еще так думаешь, дорогой? – Ее голос тоже звучал глуховато.
– Думаю!
– Марк, – сказала она, откинув назад голову, – ты пугаешь меня, когда смотришь так. Что может со мной случиться? Что может произойти с тобой? – Она держала голову так, что он не мог ее поцеловать, и заглядывала ему в глаза. – Почему ты так говоришь? Ты чем-то обеспокоен, да?
– Да, – сказал он.
– Чем?
– Боюсь потерять тебя.
– Не сходи с ума!
– Я сошел с ума и буду сумасшедшим, я хочу сходить с ума по тебе. Мы женаты уже три года, но до сих все в тебе доводит меня до безумия. Если…
– Но со мной же ничего не случится, – сказала она. – Как это можно?
Он не ответил, но прижал Веру к себе с такой силой и страстью, что почти напугал ее.
Четуорс все еще стоял, глядя на часы. Роджер тоже встал и с надеждой смотрел на него: Джанет ждала уже полчаса. Если он в ближайшее время не присоединится к ней, то она умрет от голода, а дети устанут и тоже будут голодать; вместо веселого ужина может получиться обмен горькими упреками. Он не мог забыть впечатления, которое произвела на Джанет итальянская певичка, всколыхнувшая вновь ужасные воспоминания.
– Ну ладно, – сказал Четуорс, – последите за Коррисонами. А что с этой девицей – Энн Пеглер? Думаете, и она в опасности?
– Мне хотелось бы сказать, что я не думаю, что для нее есть опасность, но… – Роджер пожал плечами, – это была бы неправда. Они терроризировали ее, так как думали, что она знает про пленки. Они могут решить, что она и теперь об этом знает. Если у них есть агенты в Англии или если они послали кого- нибудь из Италии в Англию, она может снова попасть в беду. Так что я за ней наблюдаю. Если на нее будет еще нападение, мы можем воспользоваться этим случаем, чтобы сломать хребет преступной шайке.
– Кто наблюдает за ней?
– Молодой сержант по имени Уоррэл.
– Справится?
– Как раз для этой работы.
– Мне кажется, вы правы в отношении Уоррэла и не правы в отношении девицы, – сказал Четуорс. – Приятная, не так ли? – Он все еще не спешил; перебирая бумаги на столе, он наткнулся на фотографию Энн Пеглер, которая была сделана несколько лет назад.
Роджер взял ее:
– Она выглядит здесь точно так же, как на фото, сделанном в Париже десять дней назад. Если бы вы увидели ее сейчас, вы не узнали бы ее. За несколько дней она постарела на десять лет и, по-видимому, никогда не оправится. Хотелось бы мне добраться до тех подонков.
Он еще раз посмотрел на лицо Энн Пеглер и подумал, что никогда не видел ее такой, как здесь, – живой, веселой, хорошенькой, просто чудесной. Спасение жизни Асира было не единственной причиной, по которой он хотел успешно справиться с этим заданием.
«Но спасут ли они его?»
Сержант Уоррэл, который был переведен из общего отдела Скотленд-Ярда в центральный отдел безопасности, внешне ничем не отличался от большинства сотрудников Ярда. Самым удивительным его качеством была способность везде оставаться незаметным. Очень часто его не могли найти там, где он действительно находился. Он мог создать толпу из трех-четырех человек и затеряться в ней.
Однако сегодня этот удивительный дар ему не пригодился: согласно указаниям, полученным двумя днями раньше, он сидел в комнате напротив дома Энн Пеглер в Хайгейте. Отсюда он мог видеть одну из комнат квартиры, которую Энн Пеглер делила с другой женщиной – Гвен Дэвис, высокой, сдержанной брюнеткой, лет на десять старше Энн, управляющей магазином женского платья. Уоррэл выяснил, что дела ее идут отлично. Это она приезжала в аэропорт встретить Энн и увезла ее на такси.
Обзор был явно недостаточным, сержант видел женщин только тогда, когда они подходили к окну. Кроме того, он видел накрытый стол, блестящие ножи, прикрепленные к планке на стене, и застекленную картину, в которой отражался посеребренный чайник. Уоррэл считал, что ему предстоит спокойный вечер. У него были радиоприемник, несколько книг, трубка и домашние туфли, и хотя в комнате стояла кровать, он собирался бодрствовать всю ночь.
Он продолжал время от времени поглядывать через дорогу, хотя в душе был уверен, что беспокоиться не о чем. Посмотрев в очередной раз на дом напротив, он увидел, что Энн Пеглер направляется к окну. Она двигалась странными неровными шагами, прижав руку к горлу. Уоррэл уронил книгу и вскочил. Он увидел, что Гвен Дэвис очень испугана и растеряна.
Выскочив из комнаты, сержант бросился по лестнице вниз. Когда он оказался на улице, Энн Пеглер уже не было видно в окне, но можно было заметить какое-то движение в комнате. Уоррэл быстро пересек короткую, но широкую пустынную улицу и позвонил в дверь. Когда звонок смолк, на первом этаже послышалось какое-то движение.
Затем раздался крик.
Дверь открылась, и испуганная женщина сказала:
– Что, что это такое?
– Полиция! – выпалил Уоррэл и показал карточку. – Что происходит там, наверху?
– Я, я слушаю… – Женщина облизнула губы. Они услышали снова крик; на этот раз – почти визг, крик ужаса. – Что это… Это похоже…
Уоррэл оттолкнул ее и помчался наверх. Он добежал до лестничной площадки, когда появилась Гвен Дэвис. В ее глазах застыла тревога. В комнате опять раздался крик.
– Можете вы вызвать врача? – с отчаянием в голосе проговорила она. – Моя подруга заболела…
Уоррэл повернулся и прокричал вниз:
– Позвоните по телефону Уайтхолл 12?12 и попросите немедленно прислать врача. Уайтхолл 12?12 – это Скотленд-Ярд.
Он кинулся мимо Гвен Дэвис в комнату.
Энн Пеглер лежала на скамье около окна. Ее лицо было искажено, сведенное судорогой тело выгнулось – и девушка опиралась только затылком и ногами. Широко открытые глаза с расширенными зрачками и застывшая на лице гримаса ужаснули Уоррэла. Он знал, что это такое и что надежды почти нет. Однако, надо было действовать! Он обернулся и спросил, есть ли в доме марганцовка, калиевая соль или таниновая кислота…
