Джой ожидала от него привычной порции вопросов про нее саму, которые он, казалось, задавал с подлинным любопытством, но ни одного вопроса не последовало. Вместо этого он окинул пристальным взглядом ее лицо и открытый ворот рубашки. Она подавила желание застегнуть ее на все пуговицы до самого горла и напомнила себе, что именно такой реакции и добивалась от Люка. Открытый пристальный взгляд собеседника обжигал даже сквозь одежду, и Джой чувствовала себя такой же обнаженной, как и в своем сне.
Она едва осознала, что увернулась от него, когда рука Люка скользнула по плечу. Джой сделала вид, что не заметила его едва сузившихся глаз, когда он отступил назад, растягивая движения и увеличивая дистанцию между ними.
— Это был, безусловно, очень приятный день, Джой, — сказал он с внезапной язвительной холодностью. Резкое прекращение направленного только на нее восхищения было похоже на удар, хотя это спасло Джой от выбора, к которому она была еще не готова. В ответ ее тело напряглось, но она кивнула с рассеянной непринужденностью, которую совсем не чувствовала.
— Я тоже хорошо провела время, Люк, — она заглянула в его отстраненные глаза. — Рада, что у нас появилась возможность поговорить и получше узнать друг друга, — когда она заметила, что Люк нисколько не смягчился, то продолжила. — Я подумала… У меня на сегодняшний ужин нет никаких планов. Не хотите присоединиться ко мне? Возможно, вы мне расскажете подробнее о грядущей миграции лосей.
Джой улыбалась настолько кокетливо и льстиво, насколько сумела, но он просто внимательно глядел, словно видел ее насквозь.
Люк отвел глаза и, наконец, ответил.
— У меня другие планы.
Его сердитый и непримиримый тон задел Джой, однако она изо всех сил старалась сохранить любезность. «Чертов ублюдок! Сразу не получил желаемое и надулся!»
— Печально слышать, — продолжила она с мягкостью, скрывающей отточенный сарказм, которым хотела поддеть его. — Как насчет завтрашнего вечера? В четверг в гостевом доме всегда особый ужин. Мне бы очень хотелось, чтобы вы стали моим гостем. — Джой почти задыхалась от скучной настойчивости собственных слов, но, по крайней мере, не приходилось одновременно отражать его целенаправленное внимание.
Она привыкла к различным эмоциям, отражающимся на его грубо—высеченном лице: легким соблазнительным улыбкам, которые никогда не расцветали настоящей теплотой; прохладной отстраненности в ответ на ее вопросы, от которых он собирался уклониться; обжигающей силе, когда чувствовал близкую победу. Но таким она видела его всего лишь однажды или дважды — в нем была ледяная, безжалостная свирепость, глубокая и сильная убежденность. Она замечала такое выражение, когда он наблюдал за горожанами, поглядывающими на него с молчаливым подозрением и негодованием. Джой вздрогнула.
Но странная свирепость исчезла так же быстро, как и появилась.
— Так случилось, что завтрашний вечер у меня свободен, Джой, — проговорил он. Вернулась знакомая соблазнительная улыбка, которая была такой же ложно теплой, как и ее собственные попытки тщетного кокетства. — До этого я вас не увижу, но с нетерпением буду ждать особенных и интересных блюд.
В подкрепление своих слов Люк даже приоткрыл в улыбке белые зубы, но прежде, чем она смогла ответить с неискренней благодарностью, поднялся и горделиво удалился.
Джой смотрел ему вслед. «Проклятый мужлан! Если бы он не был так позарез нужен, она бы получила огромное удовольствие, продемонстрировав, какое сопротивление может оказать женщина». К сожалению, единственным сопротивлением, которое она себе могла позволить, оставалось сопротивление снам.
Завтра вечером Люк должен поверить, что поймал ее на самом деле, но не раньше, чем попадется сам.
— Здравствуйте, доктор Коллье. Рада снова вас видеть, — Джой взяла доктора за руку и пожала ее с настоящей теплотой, как только он отвернулся от двери. — Прибыли на еженедельный пир?
— Ни за что не пропустил бы, — подмигнул доктор. — Как я понимаю, сегодня вечером у нас мексиканская кухня, а миссис О’Браен всегда оправдывает надежды.
Он смотрел через плечо Джой, пока другие гости заходили в общий зал и занимали места за столами, накрытыми согласно случаю.
— Могу я присоединиться к тебе за ужином? Должен признать, что перспектива приема восхитительной пищи в компании прекрасной молодой леди кажется еще более привлекательной.
Слабый английский акцент придавал словам доктора особое очарование, да и надежду в выражении его лица никак нельзя было обмануть.
Джой на секунду задумалась о цели вечера и внезапно приняла решение. Вчера Люк с самого начала их встречи вел себя крайне высокомерно, так что ему будет полезно разделить ее общество с другим мужчиной.
По крайней мере, пока она не будет готова позволить Люку большего.
Любезно согласившись на предложение доктора, Джой позволила усадить себя за маленьким столом. Местные девушки—официантки обходили гостей, комната быстро заполнялась. Джой вглядывалась в лица, но Люка среди них пока не заметила. Почему это ее не удивило? Всегда—то он появляется не там и не тогда, как плохой мальчик. «Но очень, очень ценный плохой мальчик», — напомнила она себе.
— Как шли дела в эти дни, Джой? — доктор развернул салфетку. — Есть успехи в поиске проводника?
— Я все еще работаю над этим, но сказала бы, что дела пошли лучше, — ответила она, пряча неловкость за улыбкой.
— Рад слышать, — доктор поднял брови и изобразил преувеличенно глубокий вдох, так как воздух внезапно заблагоухал пряным ароматом мексиканской кухни. Даже рот Джой увлажнился.
Она привлекла внимание проходящей мимо официантки.
— Пожалуйста, принесите еще один прибор. Я ожидаю гостя.
Официантка коротко кивнула, после чего Джой откинулась на стуле и постаралась расслабиться. Это оказалось не так легко, как хотелось бы, хотя присутствие доктора Коллье тоже помогало.
Любознательный взгляд доктора просил объяснений.
— Надеюсь, Алан, вы не будете возражать, но я договорилась сегодня вечером кое с кем здесь встретиться. Полагаю, вы его знаете.
Ее пристальный взгляд вернулся к двери. Все расселись по местам, официантки начали обслуживать клиентов. В какую игру с ней играет Люк?
Она едва ли расслышала ответ Коллье. Как только одна официантка закончила сервировку для третьего человека, а другая расставила щедрые порции энчиладос, тахос, жареных бобов и риса, появился Люк. Он вошел с облаком студеного воздуха, закрыл за собой дверь одним плавным движением, повернулся и встал на входе в почти вызывающей позе. Джой закатила глаза и подавила стон. Люк никогда не упускал случая продемонстрировать драматический вход и, если и планировал еще раз привлечь осуждающие взгляды всего города, то, безусловно, в этом преуспел.
Доктор Коллье не донес до рта вилку с рисом, последовав за пристальным взглядом Джой по направлению к двери. Звон серебра и стекла затих. Джой почувствовала, что ее лицо покраснело от огорчения и чего—то еще, что она не потрудилась назвать своим именем.
Внимание Люка было обращено только на нее. Подобно герою старого вестерна, он вошел в комнату, не обращая внимания на взгляды, и остановился перед ее столом. Зеленый с золотом взгляд переместился с глаз Джой на доктора Коллье.
— Вижу, планы изменились. Надеюсь, я вам не помешаю.
Его шелковый голос звучал почти с угрозой, но теперь все его внимание обратилось на доктора. Коллье шевельнулся на стуле, но спокойно опустил вилку, отвечая пристальным взглядом на взгляд Люка. Завороженная против воли Джой крутила в руках салфетку и наблюдала.
— А, Люк. Рад видеть тебя снова. Мы не так часто имеем счастье наслаждаться твоим обществом, — мягкие синие глаза переместились с Люка на Джой и обратно. — Джой только что сказала, что ждет сегодня вечером знакомого. Похоже, мне не нужно представлять вас друг другу.
Между двумя мужчинами на несколько секунд возникло ощутимое напряжение, и Джой вспомнила, что
