видела где-то в городе, оказался профессором Фэном, она встревожилась еще больше. Тогда она удивилась тому, что человек, подвиги которого в роли детектива были широко известны, может выглядеть так привлекательно. Теперь же она сердито сказала себе: «Идиотка! А как он должен выглядеть?»
Погоня была кошмаром, даже когда стало ясно, что они не из полиции (если бы это было так, они, несомненно, остановили бы репетицию). Она уже бывала в часовне и знала, что, если они последуют за ней туда, у нее будет возможность улизнуть от них в конце службы. Вообще она была в такой панике, что ничего другого не придумала. В те минуты она не спрашивала себя, зачем бежит сломя голову — это было чисто инстинктивное и, как она склонна была думать теперь, глупое действие. Однако…
Там были и те двое, которые находились сейчас в соседней комнате. Они перехватили ее вскоре после того, как она вышла из часовни, считая, что, наконец-то избавилась от погони. Но несмотря на их наружность (персонажи дешевого гангстерского романа, — сказала она себе), она почему-то поверила им. Во-первых, они разговаривали вежливо, а Виола всегда доверяла вежливым людям. Старший из них, со сплюснутым носом, который очевидно был главным, сказал:
— Простите, мисс, но мне кажется, что вас беспокоят те двое. Пусть это вас не тревожит, они не из полиции и у них нет никаких сведений о том, что случилось вчера ночью.
Она резко повернулась к нему:
— Вы знаете?..
— Чуть-чуть, мисс. Берлин сказал мне. Вы помните Берлина?
Она кивнула.
— Между прочим, мисс, это он послал нас искать вас. Он, кажется, узнал кое-что такое, что здорово снимает с вас подозрения. Он велел нам привести вас к нему поговорить.
Она заколебалась, почувствовав, с одной стороны, внезапное облегчение, а с другой, тревогу.
— Я… А где это? Далеко?
— Нет, мисс. Это неподалеку от Банбери-роуд. У нас за воротами стоит машина, и это не займет и десяти минут.
Заметив ее нерешительность, он добавил:
— Ну же, мисс, пойдемте. Какие у нас могут быть причины желать вам зла? Судя но тому, что я слышал, вы уже попали в такую переделку, что хуже не будет. И, кроме того, посмотрите на это дело так: если бы даже Берлин был убийцей, — а он не убийца, — крайне неразумно с его стороны было бы причинять вред единственной особе, у которой нет железного алиби. Разве не правда?
Она содрогнулась, но доводы показались ей убедительными, и она, наконец, решилась.
— А как с этими двумя, которые преследуют меня?
Тот, что помоложе, усмехнулся:
— Как? С ними все в порядке, мисс. Мы их пустили по ложному следу. Они сейчас уже далеко.
И она пошла с ними. Кто-то что-то кричал им, когда они садились в машину, но они отъехали так быстро, что она не смогла разглядеть, кто это был. И вот теперь они здесь, и очень странно, что их никто не встретил. Ее спутники сказали, что он вероятно задерживается, и предложили ей подождать. Сами они извинились и вышли поговорить. Она не хотела никуда идти, чувствовала себя плохо и ненавидела эту маленькую противную комнату.
— Данни, — позвала она.
Далматинский дог, беспокойно бродивший по комнате, подошел к ней и положил голову ей на колени. Она погладила его и тут же решила, что во что бы то ни стало надо отсюда уйти. Она уже раньше обнаружила окна с решетками, так что единственный выход был через крохотную переднюю, в которой разговаривали эти двое. Ее подозрения возросли до такой степени, что она открыла дверь в прихожую медленно и нерешительно. Она успела уловить слова: «… всегда может узнать, кому принадлежит этот дом», а затем они повернулись к ней. Но это были уже совсем не те люди. Прежней оставалась только их внешность. Их отношение к ней переменилось. Виола заметила, что младший с жадностью оценивающе рассматривает ее тело, а в глазах другого было нечто худшее.
— Я полагаю… Я полагаю, мне пора идти, — сказала она нерешительно и поняла, что это безнадежно. — Вы отвезете меня обратно в Оксфорд?
— Нет, мисс. Думаю, вы пока не сможете уйти, — сказал старший. — Вас здесь продержат довольно долго.
Она рванулась к дверям, но молодой оказался шустрым. Он одной рукой обхватил ее, а другой зажал рот. Она кусалась, лягалась и яростно дралась. Виола не принадлежала к типу девушек, падающих в обморок, когда им грозит опасность. Собака лаяла и рычала, кусая молодого за ноги.
— Убери ты, Христа ради, этого пса! — крикнул он второму.
Раздался громкий выстрел, и собака завизжала от боли. Виоле на мгновение удалось высвободить рот.
— Вы дьяволы! — задыхаясь крикнула она, — Данни… иди! Уходи, мой мальчик!
Но тут же горячая нотная ладонь опять зажала ей рот. Собака постояла в нерешительности и убежала в заднюю комнату коттеджа.
— Останови это животное! — завопил младший.
— Нет, лучше помоги мне справиться с этой сукой!
Они втроем метались по маленькой прихожей. Силы Виолы иссякали, и им удалось больно заложить ей руку за спину. Она сделала последнюю попытку вырваться, но почувствовала, как чьи-то пальцы сдавили ей горло. Через несколько секунд мир для нее погрузился во мрак…
Виола пришла в сознание, чувствуя себя лучше, чем могла ожидать. Правда, голова болела и тело ломило, но боль понемногу проходила. Первой ее мыслью было посмотреть, закрывает ли юбка ее колени.
Она снова была в маленькой гостиной и лежала на кушетке, пахнущей нафталином. Вокруг нее находились четверо мужчин в разных стадиях бездеятельности. Двух из них она видела раньше. Джервас Фэн с волосами, торчащими как иглы дикобраза, рассматривал картину с Сусанной и старцами, причем делал это с большим вниманием; у Ричарда Кадогэна, озабоченно глядящего на нее, повязка на голове сбилась набок, что делало его похожим на римского императора после продолжительной и неистовой оргии; Уилкс в глубине комнаты был занят тем, что наливал в стакан виски и пил его. А шофер грузовика, тяжело дыша, произносил монолог.
— Ублюдки проклятые! Я должен был догадаться, что ихний черный гроб стоит сзади дома. Теперь их не догонишь, конечно, да еще у одного из них есть пушка!..
Он собирался сплюнуть с отвращением, но, заметив, что Виола открыла глаза, воздержался.
— Ну, мисс, как ваше самочувствие?
— Уф, — Виола села.
Так как это действие не возымело дурных последствий, она обрела уверенность.
— Это вы спасли меня?
— Не совсем так, — сказал Кадогэн. — Ваши дружки, увидя, что мы идем к дому, испарились. Мы нашли вас лежащей на полу в передней. Все в порядке? У вас ничего не повреждено?
— Да, кажется, все в порядке. Спасибо.
Фэн закончил обследовать Сусанну и повернулся к ним.
— Эти подлецы проделали с на… — он оборвал на полуслове.— Эй, Уилкс, прекратите дуть виски!
— Его ведь совсем мало, — с укоризной сказал Уилкс.
— Тем больше причин, чтобы оставить для других хоть немного. Вы жадный старый алкоголик!
— Честное слово, у меня уже все прошло, — сказала Виола.— И я вообще ненавижу виски!
— Тогда, Уилкс, отдайте-ка его мне, — сказал Фэн.
— Данни, — в глазах Виолы появилась тревога. — Что с ним случилось? Что с моей собакой?
— Боюсь, что он мертв, — сказал Кадогэн. — Застрелен.
Она молча кивнула, смахнув слезу.
— Я так и знала.
— Если бы не он, мы бы не узнали, что вы здесь.
Это было не совсем правдой — выстрел все равно привел бы их сюда. Но зачем говорить ей это,
