— Прекратите валять дурака, — резко сказал Фэн. — Идите в полицию, если вам угодно. Вас немедленно арестуют за соучастие в убийстве, если не за само убийство.
Нерешительность и страх отразились в маленьких злых глазках.
— Однако, — продолжал Фэн, — если вы расскажете нам все, что знаете, возможно, нам удастся не очень впутывать вас в это дело. Я говорю, ВОЗМОЖНО, потому что не знаю, удастся ли. Ну, теперь вы сделали свой выбор?
Мисс Уинкуорс неожиданно тяжело рухнула на стул, вытащила надушенный лавандой кружевной платочек и вытерла вспотевшие ладони.
— Я не убивала ее, — вымолвила она тихо и жалобно. — Мы не собирались ее убивать. — Она оглянулась. — Мы не можем здесь разговаривать.
— Не вижу причин, почему бы и нет, — сказал Фэн спокойно.
И действительно, в кафе было почти пусто. Единственная официантка, прислонясь к двери, задумчиво глядела на улицу, держа в руках тряпку. Хозяин неумело протирал и без того сверкающую электрокофеварку.
— А теперь, — коротко сказал Фэн, — вы должны ответить на мои вопросы.
С большим трудом они вытягивали из нее более или менее связный рассказ, и постепенно начала вырисовываться довольно ясная картина.
Она подтвердила слова Россетера о плане запугивания мисс Тарди, добавив лишь маловажные детали, но на вопрос, знает ли она остальных заговорщиков, она ответила отрицательно.
— Они были в масках, — сказала она. — Я тоже. И мы назывались именами, которые нам дала старуха.
— А каким образом вы познакомились с мисс Снейс?
— Я медиум. Духовный медиум. Я обладаю могуществом. Старуха хотела вступить в контакт с потусторонним миром, она ужасно боялась смерти. — В ее глазах и уголках рта появился намек на усмешку. — Конечно, не всегда удается вступать в контакт с духами, так что мне иногда приходилось кое-что подстраивать, чтобы не разочаровать ее. В этих случаях мы получали очень успокоительные послания — именно такие, как ей хотелось. — Она едва не улыбнулась.
— Значит, введенное вами в заблуждение несчастное создание оставило вам деньги за обман, за подлые фокусы? Продолжайте. Магазины на Ифли-роуд и Банбери-роуд принадлежат вам, не так ли?
— Да.
— Вы отвечали за перемещение товаров из одного магазина в другой?
— Да. Я перевезла игрушки с Банбери-роуд на Ифли-роуд на своей машине. Это было не трудно. Мы сложили продуктовые товары позади магазина, а на их место разложили игрушки. Шторы в обоих магазинах были опущены, так что прохожие не могли заметить перемены.
— Знаешь, — сказал Фэн Кадогэну, — становится ужасно смешно, когда представляешь себе этих преступных безумцев, глубокой ночью перетаскивающих игрушки, крупу и консервы. Я согласен с Россетером, трудно представить себе более идиотский, ребяческий план.
— Но ведь он оправдал себя? — ядовито сказала женщина. — Полиция не поверила вашему приятелю, когда он толковал им про эту свою драгоценную игрушечную лавку.
— Но ненадолго. Игрушечная лавка, которая стоит на своем месте, предмет, не вызывающий подозрений, но если она передвигается… Царь небесный, это дело тоже вопиет о расследовании… Кстати, откуда вы узнали о Кадогэне и полиции?
— Мистер Россетер узнал и позвонил мне.
— Понятно. А кто был ответственным за перевозку игрушек обратно?
— Тот, кто должен был отделаться от трупа!
— И это был?..
— Не знаю, — к их удивлению ответила она. — Они тянули жребий.
— Что?
— Я же сказала: они тянули жребий. Ведь это опасная работа, и никто не хотел быть добровольцем. Вот они и тянули жребий.
— Комедия превращается в фарс, — сухо заметил Фэн, — хотя нельзя вам отказать в здравом смысле. И кто же вытянул роковой билет?
— Я не знаю. Они не должны были открывать этого. Тот, кто вытянул его, ничего не говоря, должен был уйти со всеми вместе, а потом вернуться. Он же перевез и игрушки. Я оставила свою машину и в ней ключи от двух магазинов. Машину он должен был оставить в определенном месте, где я ее и нашла сегодня утром, а ключи он прислал заказным письмом. Мы ушли. Я не знаю, кто из них вернулся.
— В котором часу это было?
— По-моему, мы ушли в половине первого.
— А, — сказал Фэн и повернулся к Кадогэну. — А ты ввалился туда в начале второго. Ты нанес тому, кто прятал труп, сильный удар.
— Это он мне нанес удар, — угрюмо сказал Кадогэн.
Они прекратили разговор, так как подошла официантка, чтобы получить по счету и убрать со стола. Когда она ушла, Фэн спросил:
— А кто был непосредственно замешан в заговоре?
— Я, мистер Россетер и двое мужчин, Молд и Берлин.
— Как они выглядели?
— Один из них был очень маленький, а другой очень худой. Второй, мы называли его Берлин, был доктором.
— Хорошо. Теперь, расскажите, как все случилось, поподробнее, — сказал Фэн.
Мисс Уинкуорс помрачнела.
— Я не собираюсь ничего больше говорить и вы меня не заставите.
— Ах, нет? В таком случае идемте в полицию. Уж они-то заставят вас заговорить, будьте уверены!
— У меня есть право…
— Преступники не имеют никаких прав в здоровом нормальном обществе.
Кадогэн никогда еще не видел своего друга таким суровым. Это была новая и незнакомая ему сторона его характера. Впрочем, может, это была просто соответствующая моменту поза.
— Неужели вы думаете, что после вашего грязного, подлого заговора убить глухую беспомощную женщину кто-нибудь побеспокоится о ваших правах? Лучше не суйтесь с ними и не испытывайте их на прочность.
Мисс Уинкуорс приложила платочек к своему толстому носу.
— Мы же не собирались ее убивать!
— Кто-то из вас собирался.
— Уверяю вас, это не я! — выкрикнула мисс Уинкуорс так, что хозяин кафе с изумлением взглянул на нее.
— Ну, уж об этом мне судить, вы или не вы, — сказал Фэн. — И, пожалуйста, говорите спокойнее, если не хотите, чтобы об этом все узнали.
— Я… я… вы ведь не допустите, чтобы у меня были неприятности? Нет? Я не хотела ничего плохого. Мы не собирались причинять ей никакого вреда.
Теперь ее голос перешел в отвратительное хныканье.
— Я… я думаю, было уже четверть одиннадцатого, когда мы закончили расставлять игрунки в магазине. Потом мы все поднялись наверх. Мистер Россетер, Молд и я пошли в одну из спален в задней части дома, а тот, кого звали Берлин, остался, чтобы встретить старуху Тарди. У него была забинтована голова и лицо, чтобы никто не мог его узнать. Мистер Россетер распоряжался всем, он сказал, что объяснит нам, что и как делать. Мы должны были заплатить ему деньги за помощь.
Кадогэн мысленно вернулся в отвратительную темную квартиру: коридор с покрытым линолеумом полом и колченогим столиком, на котором он оставил свой электрический фонарик, две гостиные в передней части, две спальни позади, крутая узкая лестница, запах пыли и ощущение ее на кончиках пальцев, задрапированные окна, дешевые кожаные кресла и буфет, слабый запах крови и ее тепловатая липкость, и
