– Дай мне нож.
– А можно?
Но он уже пошел за ножом. Мэтью подавил желание впиться в корку зубами и ждал возвращения мальчика. Положив хлеб на стол, он сказал:
– Проверим их гостеприимство. Но если они скажут нет, я перережу им горло. Вот и ты намажь масло и бери, что хочешь.
Он отрезал по толстому куску для обоих. Билли намазал свой клубничным джемом. Мэтью задержался перед кусками сыра. Голландского больше всех. Он отрезал примерно половину, заметил, что оставил масло на сыре, и отрезал еще кусочек, чтобы убрать масло. Потом набил рот хлебом с сыром. Зубы его работали автоматически, и он обнаружил, что, не желая этого, глотает неразжеванные куски.
Он резко обернулся, услышав, что открылась дверь. Кусок хлеба с сыром, как виноватый мальчишка, он невольно сунул за спину.
Человек, вошедший в камбуз, улыбнулся.
– Ну, вы справились сами. Проголодались?
Он говорил на американском варианте английского со средневосточным акцентом. Не итальянец, решил Мэтью. Грек? Похож на грека. Это был низкорослый толстый смуглый человек. На нем безупречно сидел белый тиковый костюм и морская фуражка, отделанная золотом. Он сегодня брился: хотя и темно-голубой, подбородок его был гладким. И от него исходил слабый запах косметики.
Мэтью ответил:
– Мы очень проголодались. Очень. И с самой катастрофы мы не видели хлеба.
Человек великодушно взмахнул рукой.
– Не беспокойтесь. У меня много еды и питья. Хотите пива? – он достал из холодильника жестянку. – А мальчик? Кока? – Он улыбнулся, показывая белые зубы с блеском золота. – Хочешь выпить коки?
Они поблагодарили его, но он покачал головой.
– У меня много. Меня зовут Скиопос, капитан Скиопос. Можете называть меня Ник.
Мэтью представил себя и Билли.
Скиопос сказал:
– Значит мальчик не ваш сын? – Он сверкнул еще одной улыбкой. – Вы просто путешествуете с ним вместе?
Мэтью кратко пересказал ему случившееся. Скиопос слушал без особого интереса. Наконец он сказал:
– На суше очень плохо?
– Что касается островов в проливе, то да. – Мэтью кончил хлеб с сыром. Он посмотрел на буханку, и Скиопос сказал:
– Продолжайте. Отрежьте себе еще. Последний раз я испек слишком много хлеба. Его нужно есть.
Отрезая хлеб, Мэтью спросил:
– Вы все время были здесь? Один?
– Все ушли, – ответил Скиопос. – Я говорил, что они сошли с ума, но они ушли. Я говорил: то, что осушило пролив, на суше сделало черт знает что. Вы не найдете земли с молоком и медом, говорил я им. Но они тронулись. Что за ночь! Такой корабль бросало, как спичку. Кто-то вытащил пробку из ванны. Но мы сели благополучно. И я им сказал: нам повезло. Но они не слушали. Взяли немного пищи и ушли на север.
– Давно?
Скиопос пожал плечами.
– Кто знает? На следующий день после того, как мы застряли. Но я больше не веду журнала. Кому это нужно?
Хлеб с сыром оказались еще вкуснее, если только это возможно. А острый вкус пива в горле довершил эстетическое впечатление. Мэтью сказал:
– Благополучно – правильное слово. Похоже, корабль совсем не поврежден.
– Поврежден достаточно, чтобы не поплыть, если снова придет вода. Но, я считаю, этого не случится. Хотите принять ванну?
– Горячая вода?
– Конечно! Я не стал бы приглашать вас в ванну с холодной. Много мыла, полотенце и все такое. Есть ароматная соль для ванной, если хотите.
Он провел их в другую часть корабля. Открыв дверь, показал Мэтью роскошную ванную.
– А для мальчика – за следующей дверью. Пойду тоже освежусь: ведь у меня гости. Позвоните, Мэтью, когда кончите, и я приду за вами. Если не показать дорогу, вы можете заблудиться.
Мэтью пустил горячую воду, какую только мог вытерпеть. У него захватило дыхание от жара. Он лег, расслабившись. За перегородкой плескался Билли. Мэтью сосредоточился только на ощущении удовольствия.
Скиопос вернулся до того, как они кончили мыться. Он спросил:
