конечно, не такое высокое, как Белые горы, но впечатляющее. Бинпол хотел научиться управлять шаром в разных условиях, а многочисленные холмы создавали потоки воздуха.
Сам шар делался из промасленной кожи и заключался в шелковую сетку, которая, в свою очередь, крепилась к корзине. Вот в этой корзине и помещался человек. Корзину привязывали к земле, потом шар наполняли легким газом, и он натягивал веревки. Ему не терпелось в небо. Шары были большие, а корзина была способна нести четверых, хотя обычный экипаж состоял из двоих. В корзине также находился балласт – мешки с песком, которые можно было сбрасывать, если нужно уменьшить вес груза.
Опускаться было сравнительно просто. Нужно было потянуть за веревку и выпустить из шара немного газа. Нетрудно, но дело это требовало осторожности: если открыть клапаны полностью, шар камнем полетит на землю… Не очень приятная перспектива: ведь земля в сотнях футов внизу.
Но это не уменьшало нашего удовольствия. Не припомню ничего такого же возбуждающего, как первый полет. Конечно, я и раньше взлетал над землей, подхваченный щупальцем треножника, и это было ужасно. Здесь же, наоборот, все было спокойно. Бинпол отпустил последнюю веревку, и мы начали подниматься, быстро, но ровно и устойчиво. Стоял тихий день, и мы поднимались прямо в небо, затянутое мелкими кучевыми облаками. Деревья, кусты, люди – все уменьшалось и отходило. С каждым мгновением наш кругозор все расширялся. Мы чувствовали себя божествами. Мне показалось, что никогда не захочу опускаться на землю. Как прекрасно было бы вечно плыть по воздуху, питаясь солнечным светом и дождем из облаков!
Постепенно мы научились управлять большими шарами, которые поднимали нас и несли по воздуху. Это гораздо более сложное искусство, чем можно подумать. Даже в сравнительно спокойные дни случались вихри, а иногда ветер был очень сильный. Сам Бинпол поговаривал о сооружении гораздо больших шаров с прочной оболочкой, которые могли бы нести двигатель, но это следовало отложить на будущее. Наши же шары полностью зависели от ветра и погоды. Нам пришлось учиться править ими, как каноэ, проводить по невидимым рекам. Мы учились предвидеть погоду по незначительным приметам и угадывать воздушные течения.
Очарованный новым занятием, я смог даже на время забыть о том, что приближалась решающая битва. Самый тяжелый момент, когда присоединившиеся к нам из замка люди сообщили, что наши пилоты отправились за океан. Они плыли на разных кораблях для безопасности, и каждый корабль вез части, из которых на том берегу будут собраны летающие машины. Мы с Генри поговорили об этом. Я обнаружил, что он переживает гораздо больше меня: ведь он был в третьем городе и не сумел его разрушить.
Но нам приходилось сосредоточиться на собственных бесполезных полетах, подниматься высоко над холмами и с разной высоты смотреть на коричневые вершины гор. На земле мы жили в лагере… но эта жизнь включала ловлю рыбы в реках, которые текли сквозь заросли папоротника и вереска. Мы жарили рыбу на горячих угольях. Мы ловили не только кроликов и зайцев, но и оленей и диких кабанов и часто пировали в сумерках возле костра. А потом спали на жесткой земле и просыпались освеженные.
Так шли дни, недели, месяцы. Лето кончалось, и дни укорачивались. Приближалась осень. Вскоре нужно будет возвращаться на зимние квартиры в замок. Но за несколько дней до намеченного возвращения прибыл вестник. Известие было простым: Джулиус срочно вызывал нас к себе. Мы разобрали шары, погрузили их на телеги и на следующее утро выехали рано под мелким дождем.
Я никогда раньше не видел Джулиуса таким усталым и старым. Глаза у него покраснели; видно было, что он мало спал ночью. Я почувствовал себя виноватым из-за беззаботных дней и ночей на холмах.
Джулиус сказал:
– Лучше вам все сказать прямо. Новости плохие. Хуже быть не может…
– Нападение на третий город… – начал было Бинпол.
– Полностью провалилось.
– Как?
– Подготовка шла хорошо. Мы благополучно доставили все летающие машины и основали три базы: две на севере и одну на юге. Мы замаскировали их как будто удачно, раскрасив машины так, что с высоты они сливались с окружающей местностью. Этот трюк использовали в своих войнах древние. Треножники им не досаждали. Они никак не показывали, что знают о них. И вот в назначенный час с грузом взрывчатки они вылетели к городу…
Джулиус помолчал.
– Никто не долетел. В один и тот же момент двигатели остановились.
– Известно, почему? – резко спросил Бинпол.
– В работе двигателей участвовало электричество. Ты знаешь это лучше меня. На базах, на много миль позади, в тот же момент остановилось все, что действует на основе электричества. Позже машины снова заработали. Ученые считают, что были применены особые невидимые лучи, убивающие электричество на расстоянии.
– А летающие машины? – спросил я. – Что произошло с ними, сэр?
– Большинство разбилось. Некоторым удалось сравнительно благополучно приземлиться. Но пришли из города треножники и уничтожили беспомощные машины.
– Все, сэр?
– Все. Целой осталась лишь одна машина, которая из-за какой-то неисправности не вылетела с базы.
Только тут до нас дошло все ужасное значение его слов. Я был так уверен в удаче нападения, в том, что удивительные машины древних уничтожат последнюю крепость врага. Но не только нападение не удалось, но и оружие, на которое мы так рассчитывали, оказалось бесполезным.
– Итак, сэр? – сказал Бинпол.
Джулиус кивнул.
– Да. Осталась одна возможность. Будем надеяться, что твои шары нам помогут.
Я спросил Бинпола:
– Ты все время знал, что это возможно и что можно будет использовать шары, если машины постигнет неудача?
Он с удивлением взглянул на меня.
– Конечно. Ведь не думаешь же ты, что у Джулиуса не было запасного варианта?
– Ты мог сказать мне.
Он пожал плечами.
– Это дело Джулиуса. А шары хороши сами по себе. У древних были такие. Но они отказались от них ради тяжелых машин. Я не уверен, что они были правы.
– Скоро ли мы пересечем океан?
– Не знаю. Нужно еще подготовиться.
– Да, конечно.
Он резко сказал:
– Уилл, перестань улыбаться, как дурак. Нам совсем не до веселья. Было бы гораздо лучше, если бы атака крылатых машин удалась. Как сказал Джулиус, это наша последняя возможность.
Я раскаивающимся тоном сказал:
– Да, я понимаю.
Но раскаяние не было в тот момент моим главным чувством.
Глава 8
Пузыри свободы
Мы и наши шары тоже были распределены по разным кораблям для путешествия за океан. Генри и я оказались на одном корабле водоизмещением четыреста – пятьсот тонн. Перед тем как выйти из гавани, французские моряки предложили нам свое варево, которое предупреждало морскую болезнь. Они сказали, что небо предвещает дурную погоду. Генри принял предложение, я же отказался. Напиток выглядел сомнительно, и от него отвратительно пахло, а я сказал себе, что уже переплывал моря.
Но то было совсем другое море – узкий канал между моей родиной и Францией – и совсем другие условия. Мы плыли по неспокойным волнам с белыми вершинами, восточный ветер срывал с них брызги. Ветер был попутный, и все паруса нашего корабля – «Королевы» – ловили его. «Королева» качалась под темнеющим небом. А ведь была середина дня. Королева, возможно, но подвыпившая, она шаталась из
