майского жука размером с птицу. А за мной неслышно крадется огромный тигр с палкой в жемчужно-белых клыках.
Наутро я обнаружила в мешке с консервами кружку. Вроде бы я забыла кружку?.. Или нет?.. На следующий день появилась открывалка. Еще два дня спустя — мыло. Разве я брала мыло?.. Я испугалась, что схожу с ума.
На девятый день я достигла гряды Спящего Медведя. Здесь природа все сделала за меня. Через вершину холма проходило плоское ровное плато шириной в полметра. Слева поднималась каменистая зеленая гряда с черным валуном на вершине, точь-в-точь спящий медведь. По склону просторно расположились по две, по три высокие лиственницы. Плит я не нашла, да их здесь, наверное, никогда и не было. Вся влага уходила в глубь холма, и плато даже в слякоть оставалось относительно сухим и безопасным. Мне оставалось лишь выдрать несколько особо настырных пучков травы.
Я забралась на вершину валуна, любуясь потрясающим видом на горы и лиственничные леса. Чуть дальше у тропы виднелась крыша небольшой хижины. В первый раз мне встретилось тут жилище. Наверняка хижина давно пустует.
А тропа, изгибаясь, где-то через километр уходила в густой черный лес, казавшийся жутковатым и запретным. Судя по карте, там начиналась лощина Призраков. Придется призракам подождать — назавтра я возвращалась домой.
30. Снова дома
Вообще-то я хотела немного поработать, прежде чем идти домой. Но на рассвете, когда я открыла глаза, начал накрапывать дождь. Лучшего предлога и не понадобилось. Я засобиралась. И сама поразилась, до какой же степени по всем соскучилась.
Я спрятала вещи под брезент, подхватила рюкзак и мешок для продуктов и двинулась в путь. Время пролетело незаметно. Неужели уже десять дней, неужели пора возвращаться? И в то же время я будто месяцы провела в лесу. Я вспоминала лица родных и гадала, какую встречу они мне приготовили. Как они обрадуются, что со мной все в порядке, что я не умерла от голода, что меня не задрал медведь.
Когда я соглашалась через десять дней явиться домой, я думала забежать на полчаса, осчастливить их своим присутствием, побросать в мешок еды и вернуться в лагерь. Теперь же, гордо вышагивая по тропе, переступая через заброшенные рельсы, я решила, что проведу дома целый день, может, даже на ночь останусь. Я убеждала себя, что делаю это только ради них, чтобы не обидеть родителей. Еще решат, что я их вовсе видеть не хочу. Кого я обманывала? Мне самой ужасно хотелось побыть с ними подольше.
Но едва я решила провести ночь дома, в душу начали закрадываться сомнения. Еще решат, что мне одной до смерти тоскливо. А вдруг без меня им только лучше? Вдруг они рады, что я перестала вертеться под ногами?
На пути через Детский Мизинчик я заметила впереди знакомый силуэт. Джейк Бун с рюкзаком через плечо. Он сошел с тропы и направился к подножию холма. Тут-то я его и окликнула. Он аж подпрыгнул.
— Цинни! Какого черта ты...
Я растаяла от одного звука человеческого голоса.
— А ты что тут делаешь?
— Черт...
— Ты что, следил за мной?
— Черт...
— Это все ты, да? Ты притащил мне мыло, кружку и открывалку, да? — Все шло не так. Не то я хотела сказать.
— Черт...
— Кроме как «черт», сказать нечего? С какой стати ты за мной следишь?
— Черт... Цинни, не слежу я за тобой. Ну, присматриваю...
— Ни к чему за мной присматривать!
Что я такое говорю? В глубине души я была счастлива, что он так обо мне заботится, что принес все вещи, о которых я забыла, — и все же бесилась как бык. Зачем он только влез? Я должна была все делать сама. Почему непременно сама, я не знала и оттого бесилась еще сильнее. И вновь накинулась на Джейка:
— И куда ты направился, интересно знать?
— Черт... Тут можно срезать к старой дороге, я там бросил грузовик.
— Ну так давай, вали. Я тебя не держу.
— Давай подброшу домой.
— Нет уж, пройдусь. По тропе. Моей, кстати, тропе.
— Каменное у тебя сердце, Цинни Тейлор. — И он так рванул меня к себе, что я чуть не упала.
Внезапно он показался мне таким высоким. Его рубашка пахла хвоей. По шее стекали тонкие струйки пота. Рот сам собой закрылся. Стоять бы так вечность, молча, и пусть время замрет на месте. Джейк мягко взял мое лицо в свои ладони, наклонился и поцеловал меня. Прямо в губы. Я почувствовала себя невесомой, вот-вот взлечу. Но не успела я моргнуть, он уже уходил прочь, крикнув напоследок:
— Теперь тебе хоть будет из-за чего злиться!
Я окаменела. А когда наконец обрела дар речи, меня переполнили сотни чувств одновременно, и я не знала, что делать.
— Гад! — закричала я. — Слышишь, ты, гад ползучий! — М-да. Иногда я бываю такой дурой. Никакой он не гад. Хоть бы он меня не слышал.
Я ускорила шаг, пронеслась через Детский Мизинчик и Воронью пустошь, миновала половину тропы Девы... и встала как вкопанная. Вот она, поляна, где я ломала забор и укладывала плиты.
— Вот черт! — вырвалось у меня. Кто-то починил ограду и повесил табличку: «Частная собственность».
Каменная тропа по-прежнему бежала через поляну. Загон пустовал. Кусачки остались далеко в лагере. Я слегка разогнула проволоку и пролезла под ней; позже придется придумать что-то понадежней. Если надо, я снова снесу забор. «Частная собственность»? Как бы не так. Они что, не знают, что дорога общественная? Я уже не помнила, кто мне об этом сказал — не сама ли я все выдумала? — а, какая разница.
Чуть дальше я вновь остановилась, чтобы проверить тайник, где когда-то нашла медальон и прятала кольцо. По-прежнему пусто.
Больше я не останавливалась. Вот она, ферма! Я смотрела на нее совершенно новыми глазами, узнавая и не узнавая. Чудесный длиннющий амбар с забавными арочными дверями, восхитительно зеленая трава, горделивые деревья. Милый, милый дом на лужайке, ветви старого дуба тянутся к моему окну. Замечательный, маленький, замкнутый мир.
Солнце едва встало, и я решила проведать Копушу. Накопала у ручья червей, и черепаха вылезла изпод нависшего камня, словно унюхав угощение. Я разложила червей на зеленом листе и немного подождала. Медленно, сантиметр за сантиметром, Копуша ползла к червям, а за ней спешила вторая черепаха, покрупнее.
Пора домой. Неожиданно я занервничала, чувствуя себя чужаком, который вторгся в этот замкнутый мир. В доме стояла непонятная тишина. Может, меня ждут? Готовят сюрприз?
Я поднялась на крыльцо и вошла в кухню. Ни души. Ни звука. Дверь на половину дяди Нэта была прикрыта. Спальня родителей пустовала. Дверь в комнату братьев стояла нараспашку. Все трое еще крепко спали. Или притворялись, что спят? Я пощекотала пятку Бена, торчавшую из-под одеяла. Он забормотал во сне и дернул ногой, будто отгоняя муху. В соседней комнате спали сестры. Моя кровать была занята. На подушке лежала растрепанная темноволосая голова.
Не такого приема я ждала.
