— Ладно… Ты пока иди, — кивнул Артуру на дверь начальник спецчасти и скупо пообещал: — Разберемся…
Прошло три недели. К удивлению Тюхиса, за это время ничего с участниками злополучного загородного пикника не произошло. А вот загадочное исчезновение одного из студентов наделало в институте много шуму. Всех свидетелей, в том числе и Артура, вызывали в милицию. Тюхис очень надеялся, что на допросе у следователя ничем себя не выдал. А еще он всячески себя убеждал в том, что надежно спрятал тело. Каков же был ужас убийцы, когда вдруг поползли слухи, будто на труп пропавшего однокурсника случайно наткнулись охотники и его родители якобы уже опознали тело сына в морге.
От предчувствия скорого разоблачения Артур почти перестал есть и спать. Ожидание ареста превратилось в жестокую пытку страхом. Слушая на лекции рассказ преподавателя, молодой человек представлял, что вот сейчас откроется дверь, в аудиторию войдут плечистые мужчины с хмурыми беспощадными лицами и сразу направятся к нему. Со знанием дела на глазах у всех они обыщут арестованного, защелкнут на его запястьях наручники и поведут под изумленными и осуждающими взглядами к выходу…
И действительно однажды посреди лекции в аудиторию заглянул незнакомец и сообщил, что студента Тюхиса срочно просят зайти в деканат. У Артура все похолодело внутри, ноги сделались ватными.
Но в коридоре неизвестный посыльный тихо сообщил Тюхису: «Вот вам адрес, завтра ровно в 15.00 будьте там. Запомните: вам нужен четвертый этаж, комната сорок восемь. На входе скажите, что пришли к старшему редактору Николаю Степановичу Агланову. Вас будут ждать…»
Тон и выражение лица незнакомца сразу убедили Артура в том, что дело очень серьезное и, по всей видимости, напрямую связано с его обращением в институтскую спецчасть. По просьбе посыльного Артур повторил полученную от него информацию. На прощание симпатичный мужчина с наиприветливейшей улыбкой крепко пожал Тюхису руку и участливо посоветовал:
— Вы погуляйте где-нибудь еще минут пятнадцать и возвращайтесь на лекцию. Не годится, если по нашей вине пропустите важные знания.
Названный особняк располагался в одном из тихих переулков центра Москвы. Артур с удивлением прочитал на зеркальной вывеске перед входом в здание название научного журнала, посвященного вопросам животноводства.
Признаки энергичной редакционной деятельности можно было заметить уже в вестибюле: где-то совсем рядом наперебой стучала целая батарея пишущих машинок. С одной стороны широкой лестницы громоздились туго перевязанные брикеты журналов, пахнущие свежей типографской краской. Видимо, эту часть тиража свежего номера только что доставили из печатного цеха. Здесь же в вестибюле оживленно обсуждала какую-то профессиональную проблему группа местных сотрудников. Артур скользнул недоуменным взглядом по томной даме с фантастической по сложности прической на голове и молодому парню явно творческой наружности в костюме, полностью пошитом из парусины, включая туфли. Эти персонажи совсем не вязались с его представлениями о том серьезном учреждении, в которое Тюхис ожидал попасть.
Артур назвал вахтеру фамилию и номер комнаты сотрудника, к которому идет, и без промедления был пропущен на беломраморную лестницу бывшего графского особняка. Нужный кабинет располагался в особом крыле верхнего этажа. Сюда с третьего этажа вела отдельная глухая лестница. Поднявшись по ней, Артур натолкнулся на предупреждающую, словно окрик часового, табличку на новой двери: «Служебный. Вход посторонним строго воспрещен». Стало ясно, что сотрудники с нижнего учреждения просто невхожи в эту часть здания. Немного постояв у двери и собравшись с духом, Артур вступил на запретную территорию. Красная ковровая дорожка скрадывала звук его шагов. В этом отсеке было безлюдно, тихо и как-то по- особенному торжественно. Молодой человек даже усомнился в том, что его прихода действительно кто-то ждет.
Но как вскоре выяснилось, волновался он совершенно напрасно. За дверью из черной кожи Тюхиса встретил мужчина лет тридцати восьми — сорока. Этот человек явно любил и главное — имел возможность жить со вкусом. Это было видно по его самодовольному лицу, упитанной фигуре, облаченной в очень дорогой синий бостоновый костюм. От хозяина кабинета пахло коньяком…
Он сразу взял в разговоре со студентом дружеский тон: заявил, что полностью одобряет его — Артура поступок, ведь молодой человек поступил как настоящий комсомолец. Хозяин кабинета снял трубку с одного из установленных на его столе телефонов и гостеприимно распорядился принести два чая и бутерброды.
У этого человека волосы были как смоль: блестяще-черные, гладко зализанные назад, лежали плотно, как литые. Лицо широкое, в красных прожилках, дрябловатое в районе подбородка. Губы мясистые, влажные — плотоядные.
Глядя на Тюхиса, собеседник играл глазами, придавал своему голосу выражение искренности и вообще старался понравиться. Чтобы показать студенту свою интеллигентность, завел за чаем взаимно приятную беседу о новой кинокартине. Потом разговор плавно перешел на футбольные новости.
Сама обстановка небольшого уютного кабинета располагала к задушевному неформальному общению: кадки с экзотичными растениями по углам комнаты, клетка с пощелкивающей канарейкой у окна, лампа под успокаивающим зеленым абажуром на столе, неказенная мебель, видимо из прежней обстановки графского особняка. Молодому человеку был предложен удобный стул-кресло с мягкой обивкой — совсем как в гостеприимном доме. Неудивительно, что Артур быстро расслабился и перестал ожидать от этой встречи чего-либо неприятного.
Поговорив на отвлеченные темы, опер плавно перешел к главному:
— Нам известно, что вы наш советский человек и образцовый комсомолец. Вы это отлично доказали, разоблачив врагов, свивших осиное гнездо в вашем учебном заведении. Поэтому мы просим вас продолжить удачно начатую работу. Нам важно выявить и другие очаги контрреволюционной заразы в студенческой среде.
Артур медлил с ответом. Не то чтобы ему противело сотрудничать с органами, но и соглашаться на роль штатного «стукача» он как-то робел. Одно дело разово спасти свою жизнь и совсем другое — влезать в это дерьмо по самые ноздри.
— Вы меня удивляете, — посуровел следователь. — Я-то был уверен, что вы наш.
«Конечно, я ваш, ваш, ваш!» — готов был воскликнуть Артур, но не мог преодолеть интеллигентского смущения и неловкости. В его сознании с такой любовью долго лелеянный образ солидного партийного работника совсем не вязался с презренной участью профессионального шпиона и провокатора. По молодости и незнанию Артур просто не понимал, что ему предлагался самый верный и быстрый путь к власти и процветанию.
Тогда следователь принялся рассуждать, что в компетенции органов госбезопасности решать, кто по-настоящему виноват перед народом и заслуживает самого сурового наказания, а для кого можно сделать исключение, как для полезного для советской власти человека.
— Как же это вы так — приятеля камнем по голове и в трясину, — вдруг сочувственно пожурил молодого человека хозяин кабинета. И в качестве разящего аргумента выдвинул ящик стола, достал оттуда пачку фотографий и небрежно раскинул их пасьянсом перед потрясенным клиентом.
— Ваша курточка-то.
Артур отшатнулся от страшных снимков вздувшегося от долгого пребывания в воде посиневшего трупа, выловленного милиционерами из лесного болота. Тогда следователь взял со стола фотографию найденной рядом с покойником куртки и поднес ее к глазам побледневшего студента.
— Удивляюсь я вам, Артур Янович: образованный человек, а так глупо поступили… Куртку уже опознали сын дворника вашего дома и соседи по подъезду… Хотя бы театральный билетик предварительно из нагрудного кармана вынули… Впрочем, есть и другие изобличающие вас улики…
Самое поразительное, что голос вербовщика звучал совсем не враждебно, а по-прежнему сочувственно (впоследствии Артур мастерски освоит этот тон и благодаря этому сильно преуспеет по службе). Глядя на трясущиеся руки и умоляющие глаза перепуганного студента, оперуполномоченный словно говорил ему: ну что же ты, парень, упрямишься? Тебе же хотят помочь. Пойми ты, дурачок, я на
