махнул рукой: мол, давай делом заниматься, не до разговоров сейчас!
Нефёдов прыгнул в кабину, механик помог ему пристегнуться, закрыл фонарь и самолёт покатился на старт. Борис шёл в бой первым, чтобы взять на себя ударную пару «Сейбрджетов», и позволить подняться в воздух остальным. Главное суметь взлететь…
Проводить самолёт Нефёдова собралась вся аэродромная братия, включая служащих столовой и свободных от нарядов солдат охраны. Все вышли пожелать удачи знаменитому «Анархисту». Вдруг, словно спохватившись, от толпы к самолёту метнулась девушка. Сорвав с головы платок, она несколько раз махнула км лётчику. Борис притормозил. Девушка быстро обвязала платком ствол одной из крыльевых пушек. Это была подруга погибшего недавно лейтенанта. Такое пожелание удачи в бою нельзя не оправдать.
«МиГ» поравнялся с группой офицеров во главе с командиром здешнего полка. Майор Чеботаренко лихо вскинул руку к козырьку своей фуражки. Его примеру последовали и остальные. Борис из кабины козырнул им в ответ и поправил кислородную маску, которую надел, готовясь к тому, что пока подоспеет подкрепление, его какое-то время будут гонять от пятнадцати тысяч до пяти метров.
Нефёдов знал, что если ему удастся удачно возглавить атаку, следом за ним взлетят не только лётчики его группы, но ещё десять самых опытных пилотов местного авиаполка. Их задача — прикрывать нефёдовцев, пока «штрафники» будут выполнять свою задачу.
На флагштоке перед выездом на главную взлётную полосу по приказу майора Чеботаренко поднят флаг ВВС. Это являлось грубым нарушением инструкции о соблюдении секретности, но сейчас важнее любых инструкций было поднять дух пилотов, воюющих за тысячи вёрст от родины в чужой форме и под чужими опознавательными знаками. Настал момент напомнить себе и врагу, что русский авиатор никогда не уклоняется от схватки. При взгляде на полощущееся на ветру полотнище со знакомой с юности символикой Нефёдов ощутил, как его переполняет гордость…
Подруливая к старту, Борис заметил, разворачивающуюся над морем четвёрку «джетов». Они шли по его душу.
— Батя, они заходят на тебя!!! — раздался в наушниках тревожный голос Рублёва. — Сейчас я подтянусь к тебе.
— Отставить! — крикнул Борис. — Они мои!
На самом деле здесь — посреди огромного безлюдного аэродромного поля Нефёдову вдруг стало не по себе. По всему зелёному ристалищу чернели чёрные воронки и были разбросаны обломки погибших здесь «МиГов». Сейчас он отпустит тормоза и обратного пути не будет — либо прорваться в небо, либо через какие-нибудь три-четыре минуты всё закончиться навсегда. «А если не успею?» — мелькнула мысль, от которой холодок пробежал по спине. Крылатые киллеры уже заскользили с восьмикилометровой горы, а он отчего-то всё медлил, тело сковала свинцовая тяжесть. Бывалый фронтовик хорошо знал это состояние солдата, ожидающего приказ на прыжок из окопа. Похоже, отложив операцию на сутки, он подверг свою нервную систему слишком высокой перегрузке ожиданием и «перегорел». Необходимо немедленно выдернуть себя из сонливого оцепенения, иначе его убьют прямо на старте!
«Дай машине полную свободу, и она не подведёт!» — вдруг вспомнил свою старую присказку Борис и рванулся в разбег. Самолёт с рёвом помчался по взлётной полосе. Сразу пришло ощущение азарта, силы, за его спиной стремительно набирал обороты мощный двигатель, Нефёдов физически ощущал стремительные крылья и стволы-жала скорострельных пушек, как часть своего тела. Это его должны бояться!
В это время пара «Сейбров» уже достигла границы аэродрома. На их полированных бортах сверкали солнечные блики. По траве за низко летящими стальными гончими мчались их похожие на легавых псов поджарые тени. Разве под силу кому-то уйти от такой погони?!
Передняя машина немного легла на левое крыло, нацеливаясь на бегущий по земле «МиГ», второй «Сейбр» чётко повторил манёвр ведущего. Борис вдруг разглядел за остеклением кабин розовые пятна человеческих лиц. На таких бешеных скоростях сближения поймать взглядом того, кто пришёл тебя прикончить — редкая возможность. И чем старше Нефёдов становился, тем меньше ему этого хотелось. Он бы предпочёл расстреливать железо, чем конкретного человека. Впрочем, это только работа, ничего личного… Хорошо ещё, что лётный устав не требует, как в эпоху линейного пехотного боя, стрелять по неприятелю лишь после того, как стали различимы зрачки его глаз, или непременно резать противника из пушек в упор, словно коротким мечом римского легионера, вспарывая врагу живот. Что и говорить, в былые исторические эпохи ощущение воинского ремесла было совсем иным. Убивая в бою человека, ты чувствовал его слабеющее дыхание, принимал на себя его тёплую кровь. А это далеко не то же самое, что нажать кнопку оружейной гашетки… И всё-таки любое убийство выжигает человеческую душу, особенно, когда тебе не очень понятно во имя чего ты забираешь чью-то жизнь. Но сейчас Нефёдов абсолютно точно знал, за что он обнажает меч, — за свою семью, за товарищей по эскадрилье, за тех мальчиков-лейтенантов, которых обязательно собьют, если сегодня Нефёдов со своими «штрафниками» не покажет обнаглевшим стервятникам, что появляться в этом районе отныне смертельно опасно…
Как только колёса «МиГа» оторвались от бетонки и пришло ощущение полёта, ожили огневые точки обоих «Сейбров». Нефёдов ждал этого момента и успел уйти в резкий правый вираж с одновременным крутым набором высоты. При этом Борис закатил такую перегрузку, что на его самолёте во многих местах полопалась обшивка и деформировались плоскости, у самого лётчика из носа и ушей пошла кровь. Но главное, что приём сработал: продолжая стрелять, «Сейбры» проскочили всего в пяти метрах от нефёдовского «МиГа». Однако торжествовать было рано. Противник обязательно попытается исправить свою оплошность.
Борис двумя руками тянул ручку на себя, продолжая набирать высоту. «Сейбры» некоторое время преследовали его. Но вскоре в небе появились остальные лётчики эскадрильи, сумевшие благополучно произвести взлёт благодаря мастерскому финту командира.
Американцы бросились в сторону залива. Там их ждали спасательные суда, а главное, они были уверены — за береговую черту «МиГи» не посмеют сунуться. Но Борис на пару с Кузаковым без колебаний нарушили запрет, проскочив запретную черту. С земли тут же пошли потоком требования немедленно возвращаться. Но лётчики «МиГов» сделали вид, что не слышат руководителя полётов.
Американцы улепётывали над самыми волнами, поднимая своими реактивными струями водяные буруны. Ещё немного, и они улизнут. Что и говорить, ситуация хуже не придумаешь.
Нефёдов открыл огонь. Попасть он особо не надеялся, ведь до ближайшего самолёта более тысячи метров. Выпущенные снаряды действительно ушли в пустоту. Зато сработала хитрость знаменитого аса Первой мировой войны Освальда Бельке, который первым сформулировал одно из канонических правил воздушного боя: «Если противник слишком далеко и вы не можете до него дотянуться, начинайте стрелять с любой дистанции, даже не рассчитывая на попадание. Если у вашего визави не слишком крепкие нервы, он обязательно начнёт «дёргаться», совершать маневры уклонения с неизбежной потерей скорости, и вы сможете выйти на позицию атаки». Так всё и вышло.
Заметив летящие в них снаряды, пилоты «Сейбров» крутанули вправо. «МиГи» их подрезали. Американцам пришлось спешно разворачиваться влево — в сторону берега. Кузаков сумел вписать в свой прицел вражеского ведущего и открыл огонь. Борис увидел, как снаряды напарника взрываются на фюзеляже и хвостовом оперении командирского «Сейбра». Один из снарядов снёс ему треть левого крыла, превратив совершенную машину в беспомощно кувыркающийся «обрубок». При падении в море сбитый самолёт поднял высокий столб пены. Его пилот не катапультировался. Скорее всего, он был убит ещё в воздухе.
Страшная смерть ведущего, произошедшая у него на глазах, шокировала лётчика второго «Сейбра»: он немедленно вышел из боя и на полной скорости помчался… в сторону советского аэродрома. В поведении этого парня чувствовалась неопытность новичка.
Борис приказал всем лётчикам группы немедленно бросать все дела и идти вслед за данной машиной, до поры держась, от неё на почтительном расстоянии, чтобы раньше времени не спугнуть растерявшегося противника.
Возле вражеского аэродрома пилот «Сейбра» опомнился и попытался сбежать. Но тут появились его
