– Мне то же самое. Ладно, горькое пиво.
– Очень интересный вкус, – отметила Эми, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мона перенесла свое внимание на мужчину, стоящего рядом.
– Хай!
Тот сделал глоток, прежде, чем признать ее.
– А, американское нашествие.
Мона подпрыгнула от представившейся возможности.
– Меня зовут Мона. Это моя подруга Эми. Мы только вчера приехали в Лондон.
– Очень смело с вашей стороны, – он повернулся к женщине позади себя. – Моя жена. Любимая, иди познакомься с двумя смелыми американками, только вчера прибывшими в Лондон.
– Женатый, черт побери, – прошептала Мона. – Я думала, найду кого-нибудь, кто купит нам ужин.
Эми шепотом ответила:
– Забудь это. Я плачу за ужин. Помнишь?
Вопреки кинофильмам о красивых молодых американках заграницей, ни принц, ни крестьянин не появился из толпы с предложением показать им все окружающее. Темное пиво сразу же после пары глотков ударило Эми в голову. Стакан Моны, как она заметила, тоже почти нетронут.
Пожалуйста, Мона, давай уйдем.
– Если ты настаиваешь.
Если бы Лу был здесь! Они бы не стояли, как две неприкаянные души, раздумывая, где найти ресторан. Без Моны она направилась бы прямо домой. Но Лу, взяв их обеих под руки, новел бы вниз по улице, пока не нашелся бы ресторан. Это мужское дело. Необходимость признаться в этом злила Эми, но это была правда.
– Мы идем сюда, дорогая, – Мона попробовала свой английский акцент.
После толчеи пивной, «Королевская кухня» показалась тихой пещерой с оштукатуренными стенами и деревянными столами. В полумраке мерцали красные огоньки свечей.
– Знаешь, что я действительно хочу? Поджаристую булочку с горбушей под плавленым сыром.
– А я за горячий бутерброд с тунцом.
Меню предлагало жареную картошку, сосиски с пюре, мясной пирог и американский гамбургер.
– На вашем месте я бы не брала гамбургеры, – предостерегла официантка.
– Почему? – поинтересовалась Мона.
– Потому что вы американки, понятно? Был у меня здесь вчера американец. Кричал на все заведение. Сказал, если это американский гамбургер, он съест свою шляпу. Между нами говоря – яичница и чипсы – самое безопасное.
Горячая еда, мягкий свет свечей и сплоченность, которая появляется, когда вы оба находитесь в чужом окружении, успокоили их нервы и подтолкнули к доверительному разговору. Так как Эми хотела поговорить о Лу, начала она с вопроса, не влюблена ли Мона.
– Меня интересует только моя карьера. Но ты ведь влюблена, правда? Что-нибудь слышно от твоего приятеля?
Этот простой вопрос прорвал шлюзы. Все, что случилось в тот уик-энд в Бостоне и, вообще, все вышло наружу.
– О, Мона! А если я беременна? Что мне придется делать?
– Ты любишь его?
– Я… – она должна признать, что не уверена. – Конечно, я его люблю. Мы договорились о помолвке.
– Ты уверена, что любишь?
– Конечно, я люблю его! – как смеет Мона так переспрашивать и сомневаться? Мона не знает самого главного!
– Тогда почему ты оставила его одного? То же самое сказал Лу.
– Ну, а как насчет моей карьеры?
– Не знаю. Если бы у меня был парень, по которому я бы сходила с ума, никогда бы не оставила его одного больше, чем на пять минут.
До этого момента Эми с удовольствием ела жареную картошку. И вдруг почувствовала, что не может ни жевать, ни глотать. Мона права, Лу прав. Ей нельзя было уезжать. Лу найдет другую девушку. Она побоится делать аборт. Он откажется жениться на ней. У нее родится ребенок, она отдаст его на усыновление, а сама станет монахиней или поступит в Корпус Мира.
– Что мне делать?
– Откровенно?
– Откровенно.
– Забудь Лу. По крайней мере, на лето. Вспомни наш вчерашний разговор. Это шанс для нас обеих расширить жизненный опыт. Пользуйся им, пока можешь. Может быть, завтра мы умрем, как Бобби Кеннеди,
