тому, кто окажется на ее пути.
ГЛАВА 7
ЭМИ
С печалью Эми вспомнила, как вместе со своими маленькими подружками хихикала от собственной смелости, распевая «грязные» куплеты. Они играли в мяч на школьном дворе и повторяли непристойные песенки, услышанные от старших ребят. В том возрасте и в то время (могло ли такое быть всего лишь десять лет назад?) они даже не знали, откуда берутся дети.
Сегодня Эми знает, откуда появляются младенцы. Она беременна. Она уверена в этом. Число, отмеченное в календаре как последний срок, уже прошло. Ее грудь налилась и отяжелела, угрожая «перелиться» через чашечки бюстгальтера. Живот надулся. Ноги отекали и болели. Последние несколько дней ее подташнивало. Вопросов нет – беременна.
Возможно, это семейное. Матери было только девятнадцать, когда родилась Эми. Однажды в детстве она подслушала разговор взрослых. Гостивший родственник пошутил о поспешной свадьбе, но его быстро заставили замолчать. Хотя ее родители знали друг друга с трех лет и в семейном альбоме хранились фотографии, где они стоят рука об руку на пикниках и днях рождения, Эми, действительно, родилась через семь месяцев после свадьбы совершенно здоровенькой, в отличие от большинства недоношенных детей (но никто и никогда не упоминал об этом).
Она никому не рассказывала о своем затруднительном положении. Возможно, перелет через океан сбил ее менструальный цикл. Но, если она действительно беременна, они с Лу могут просто ускорить свадьбу. Аборт исключается. Не по религиозным или политическим причинам, а потому что он незаконен. В Америке, а не в Британии. Конечно, еще есть, время, чтобы обсудить эту проблему с Моной и Джорджиной.
По мере приближения праздничного пикника в маленьком особняке все больше развивались бурная деятельность. Эми не была уверена, как Мона и Джорджина отреагируют на ее крепнущую дружбу с Ником. Однако, надеялась, что они поймут особые отношения, появившиеся в ночь, когда он влез в ее окно.
Ник назвал Эми «птенчиком». «Слишком рано ты вылетела из гнезда», – заметил он. «Слишком молода, чтобы защититься от ястребов и стервятников, поджидающих жертву». Вскоре она со смешанными чувствами поняла – Ник не собирается вонзать в нее когти. Наоборот, он уселся, скрестив ноги, на полу в крошечной комнате и пригласил ее присоединиться. Они сидели напротив друг друга, как на церемонии заклинания у северо-американских индейцев, и шептались, словно шаловливые дети.
Он сказал, что хотел поговорить с ней о своих проблемах. Американцы очень разные, невозможно ткнуть пальцем в человека и заявить: «Это американец». Но его голубоволосые старухи совершенно ненавистны – такие требовательные, такие жадные.
– Может быть, они наверстывают за потерянную молодость. Им не повезло, как Моне и мне, поехать заграницу, пока были молоды.
– Своими вопросами они сводят меня с ума.
– О, успокойся, Ник. Если бы они были крутыми двадцатилетними девочками из колледжа, разве их вопросы сводили бы тебя с ума?
Эми удивилась собственной проницательности. В Нике Элбете кроется нечто необъяснимое, что заставляет ее мыслить с непривычной ясностью.
– Возможно, ты права, птенчик. Никто не должен осуждать истощенных людей за стремление получить что-либо. Включая и меня.
– Ты? Истощенный? – она была изумлена.
– Ну, возможно, не истощенный. Скорее голодный. Изголодавшийся по жизни среди роскоши, по столу, установленному конфетами.
– Ты имеешь ввиду богатую жену? – Эми снова поразилась, на сей раз собственной прямоте. На самом деле, она была богата и будет еще богаче к сорока годам.
– Или богатую покровительницу, – рассмеялся Ник, и рассказал, как одна из голубоволосых леди предложила усыновить его. – Мне принять предложение, птенчик?
– Ты серьезно? – в ее протесте выразился спонтанный упрек.
– Конечно, не серьезно. Как можно быть серьезным в таких вещах? – он погладил ее щеку и задумчиво посмотрел в глаза. – Ты ведь высоконравственный птенчик, правда? Ты не позволишь мне свернуть с прямой дорожки, не так ли? Возможно, ты даже спасешь мою жизнь!
Казалось, в своих мыслях он унесся очень далеко, хотя еще не ушел из комнаты.
– Надеюсь, ты понимаешь, у меня к тебе особая нежность. Может, это одна из немногих искренних симпатий в моей жизни. Обещай, что будешь думать обо мне, как о друге. Я твой друг, это правда. Если тебе будет плохо, ты должна прийти ко мне. Обещаешь?
– Обещаю.
Собравшись уходить тем же путем, что и пришел, через окно, Ник сказал:
– Что-то тревожит тебя, что-то серьезное. Я прав? Она кивнула.
– Эми, ты можешь доверять мне. Позволь помочь тебе.
Не зная, что ответить, она снова кивнула.
– Ты классная, намного лучше, чем кажешься. Перебросив ногу через подоконник, он пропел:
– Да здравствует бело-красно-синий флаг!
Только после его ухода Эми поняла, что он не сжал ее в горячих объятиях, как рисовалось в ее воображении, когда Ник появился в окне. Ей не часто снились сны, но этой ночью – да. Самые прекрасные фантазии стали почти реальными во сне, словно кадры из домашнего киноархива, запечатлевшие незабываемые события: их свадьба, медовый месяц, рождение первенца, обед с ее семьей, восхитительный дом, совместное мытье машины. Эми полирует хромированные детали. Ник целует ее.
