Далси не могла поверить собственным ушам.
– Ты хочешь сказать, что это – все, что у тебя есть?
– Именно это я и хочу сказать.
Далси была настолько ошеломлена, что даже потеряла дар речи. Ее все больше охватывало негодование. Далси была уверена, что Фрэнк чего-то недоговаривает. Он явно боялся смотреть ей в глаза и снова весь напрягся. Наверняка опять что-то натворил. До призыва у него несколько раз случались разные неприятности, всегда из-за денег. Далей и тогда догадывалась, что неспроста он так часто менял место работы. Вот и сейчас, откуда бы могли взяться эти чудовищные «долги»?
Она уже собралась задать ему парочку колких вопросов, но, увидев, что глаза его полны страха – самого настоящего страха! – не решилась. И вот уже возмущение ее улетучилось, а сердце сжалось от любви и жалости. Как хорошо, что она вовремя прикусила язык! Когда человек в таком состоянии, любое резкое слово может нанести непоправимый вред. Желание помочь ему, и как можно скорее, вытеснило все остальные чувства.
– Бедный Фрэнк, – ласково пробормотала она, – ты не представляешь, как я тебе сочувствую. Мы завтра же приступим к поискам. А насчет денег не волнуйся, мне удалось немного накопить, я тебе одолжу. Отдашь потом, когда сможешь.
Похоже, он был даже слегка шокирован этим предложением. Лицо его стало менее мрачным. Несколько секунд он молчал, и она решила, что сейчас он наконец все ей выложит.
Но он опять отвел глаза и пробормотал:
– Далси, я никогда этого не забуду, ты настоящий друг. Через несколько дней я все верну, с первой же получки.
Далси вдруг вспомнила, что помощник мистера Берта, Грэхэм, уволился и в субботу уезжает. На его мест мистер Берт пока никого не нашел. Конечно, такая работа Фрэнку внове, но учитывая его безвыходное положение, временно, конечно… Берт человек покладистый и добрый. Если Фрэнк согласится, он постоянно будет у нее на глазах, что тоже крайне важно. Далси была уверена, что ее рекомендации будет достаточно, ее шеф примет Фрэнка, даст ему шанс.
– Слушай, – сказала она, – я кое-что вспомнила, моему шефу нужен помощник. Я понимаю, что такая работа не по тебе, но, может, попробуешь? Это выход. Временный, конечно.
Он взглянул на нее с надеждой, смешанной с отчаяньем.
– Думаешь, твой шеф согласится?
Ее сердце снова болезненно сжалось. Как же он все-таки изменился! Эта неуверенность и заискивающий тон, куда подевались его беззаботность и снисходительно-надменный тон!
– Конечно согласится, и даже подумает, что ему повезло. Ты же без пяти минут врач, и секретарь хоть куда. Ну и плюс хорошие манеры и житейский опыт, ты ведь, можно сказать, много чего повидал. Он наверняка обрадуется и…
– Так ты с ним поговоришь? – нетерпеливо перебил ее Фрэнк.
– Значит, ты согласен?
– Еще бы я не был согласен! Это очень здорово. Я согласен на любое жалованье и на любую работу. Скажи ему, что я буду очень стараться.
Теперь оставалось только осуществить этот столь важный для обоих план. На следующее утро Далси так ловко провела предварительные переговоры, что доктор Берт тут же велел ей привести своего протеже. При личной беседе Фрэнк произвел хорошее впечатление, уж что-что, а это он умел делать. Было решено, что со следующего же понедельника он приступит к своим служебным обязанностям. Добрейший мистер Берт даже предложил ему денег на новый костюм и прочее – в счет будущего жалованья.
Обычно свой офис на Харли-стрит мистер Берт делил со своим коллегой. Оба доктора жили на окраинах, а тут только принимали клиентов. Однако в данный момент комнаты коллеги пустовали. В хозяйстве доктора Берта имелась зала ожидания, типичная для медицинских заведений, правда, тут газеты и журналы на столиках всегда были свежими. За ней – святая святых, кабинет доктора, с кушеткой, с неброскими эстампами и впечатляющим письменным столом. Святилищем Фрэнка должна была стать кухня, там тоже был стол, на котором можно было разложить книги и папки с историями болезни, еще там было удобное компактное кресло. В распоряжении доктора была и гостиная, где можно было передохнуть. За гостиной располагался кабинет Далси, а за ним – две кладовки, набитые старой мебелью и прочим ненужным барахлом. Коллега мистера Берта занимал третий этаж, там же была небольшая лаборатория и кое-какие подсобные помещения. В кабинете доктора Берта был специальный звонок, которым он вызывал в случай надобности Далси и своего ассистента.
Далси ни минуты не сомневалась, что ее шеф не разочаруется в Фрэнке. Когда надо было, ее друг мог делать все что угодно, и всегда замечательно. Он вообще любил осваивать новое, это всегда было ему интересно. Проблема была в другом: постепенно ему становилось скучно, и тогда он начинал работать спустя рукава.
Фрэнк быстро освоился на новом месте. Делал он, можно сказать, все играючи. Далси знала, что при его способностях никаких проблем и трудностей наверняка не возникнет. Далси чувствовала, что доктор Берт доволен, хотя он ничего не говорил. Пациенты тоже сразу полюбили Фрэнка. Им нравилась его спокойная благожелательность и то, что он с первого раза запоминал их лица и фамилии.
Вроде бы все устроилось, но душевные терзания не оставляли Далси. Она так его любила, сильнее, чем раньше. Его болезненность и странная робость почему-то делали его еще более неотразимым. Непривычная ей покорность придавала ему еще больше очарования. Почти все вечера они проводили в ее квартирке, он не рвался ни в театры, ни в кино. Совсем одомашнился, стал ручным. Здоровье его постепенно входило в норму.
И вместе с тем она чувствовала, что его по-прежнему что-то гложет. Смутная тревога почти постоянно видна была в его глазах, а когда он думал, что Далси на него не смотрит, эта тревога сменялась ужасом. Что же такое с ним там, на фронте, случилось? Она несколько раз пыталась что-то у него выудить. Но – безуспешно. Ему удавалось деликатно, но решительно перевести разговор на другое.
Так прошло три недели, и вдруг в одно прекрасное утро все резко изменилось. Далси сразу это заметила. Он подошел близко-близко и лукаво ей улыбнулся, он даже почти не сутулился. Движения стали
