Молодёжь всё! «Я к вам корреспондента пришлю! — Пусть напишет, как деревня возрождается!» Уехал к «туристам», как он выразился со смехом.
В перерывах между посещениями, Кирилл обходил не торопясь весь дом, постоял в маленькой комнатке, помолчал, обводя рукой каждый сучок. Без него уже доделали. Теперь надо продолжать. Так бы и взялся, прямо сейчас!
Катя встречала гостей, поила всех чаем, бегая весёлая, смеясь как колокольчик. Улучив минутку, подойдёт, вздохнёт, обнимет его молча, и заглядывает в глаза с улыбкой. Но нет! Кто-то опять приехал! Шумный день получился.
Никитка спал за шторкой в маленькой комнатке. Кирилл походит, походит, подойдёт. Сядет прямо на пол, долго глядит на сына.
Календарь на стене откидной. Кирилл загибает листы, смотрит. На всех листах, каждый день, зачёркнут, жирным фломастером. И так до дня, когда Никитка родился. Большой жирный круг. У него навернулись слёзы. Стоял спиной ко всем, чтоб не видели.
Дома! Вот он и дома! Сколько он думал об этом, ворочаясь по ночам на казённой кровати. И мечтал. О новом лете, о новой осени, о новой жизни.
Бабушка зашла опять, не может налюбоваться на внука. Кирилл уступил место у кроватки, вышел в сад. Огляделся, побежал вниз по склону. Посмотреть что там отродилось. Сажали с Катей осенью. Сколько всего хочется! Сразу! Но ничего, теперь никто не сможет оторвать его! Улыбнулся себе. К этому, тоже ещё привыкнуть надо.
Больше всего Ольге удивился. Как так у неё получилось? Теперь к Кате бегает. Всё говорят чего-то, о своём. На Кирилла так посмотрела, ему как-то не уютно сделалось. Сколько всего в этом взгляде. А может, поотвык он, от женского общества?
Утром, когда Кирилл был ещё в городе, Ольга прибежала рань при рань. Все знали. Сегодня Кирилл должен приехать, и Ирина с Ольгой устроили себе выходной. Но приедет, опять некогда поговорить, как тогда, с родами. А поговорить — хотелось.
Катя уже не спала, кормила мальчика. Ольга сперва долго смотрела не отрываясь, как сосёт молочко малыш. Приоткрыла рот, будто вспоминая себя, когда была грудным ребёнком, но вспомнить — не смогла. Не пришлось ей попить материнского молочка. Малыш уснул, насытившись.
— Кать! — шёпотом заговорила Ольга, когда Катя отнесла ребёнка в свою маленькую комнатку.
— Кать! А парень этот, ну, с машины нашей, уволился два дня назад… Я тебе не успела сказать.
— Да? — слегка вскинула брови Катя, — жалеешь? — как-то нежно спросила она.
— Не понимаю… — помотала головой Ольга, — представляешь! Ходил по пятам целый день, спросил где я живу, и… уволился! — смотрела Ольга растерянно.
— Может, работа не нравится, мало ли…
— А я ведь, ничего не сказала, такого, только где живу…
— Но ведь спросил!.. — улыбалась Катя.
— Спросил…, а вдруг придёт, Кать?
— Ну так меня зови! — засмеялась Катя.
— Боюсь я себя, Кать, не его! Мне ведь придётся ему о своих «достижениях» рассказать, не умолчать мне…
— Думаешь, для этого придёт? О прошлом тебя спрашивать?
Ольга улыбнулась задумчиво.
Приезд и новоселье решили отметить через день. Снова будет выходной.
— Кать, надо позвонить всем…
— Да уж все знают! — засмеялась Катя, собирая на стол.
— Вот деревня! Не успеешь появиться, уже все всё знают! — пытался изобразить Кирилл её голос.
— Ой! — схватилась она за голову, — вспомнил чего! — засмеялась закрыв глаза.
Дверь открылась тихонько. Вошла Ирина. Кивнула на дверь.
— Тимка там! Скулит! Со мной хотел…
— Мама Ира, впусти его!
— Как же, Катя, ребёнок ведь…
— Впусти мам, пусть привыкает! Мы же — одна семья! — улыбнулся Кирилл.
— Да… Ну ладно, — вздохнула Ира, — только, что б не лез к кроватке…
Тимка вырос. Забежал быстро. Заводил носом. Машет хвостом. Шерсть длинная, переливается, свисает прядями.
— Ну-ка, пойдём со мной! — встал Кирилл, из-за стола, пошёл в комнатку.
— Кирилл! Ну зачем! — всплеснула руками Ирина.
Катя, только улыбается.
— Садись с нами, я салатик сделала!
Ирина заглянула за шторку. Тимка водил носом около Никитки. Замер. Опять нюхает. Виляет хвостом, заглядывает на Кирилла. Потом опять, аккуратно водит носом рядом с ребёнком.
Ирина замерла наблюдая.
— Он никогда не тронет, мама, даже лизнуть побоится, он чувствует всё, где ребёнок, где взрослый, и у кого сколько силы, он чувствует… — говорил Кирилл негромко.
— Он ему, как нянька будет…, увидишь!
Тимка постоял, посмотрел на мальчика. Потом, чуть попятился, развернулся и завиляв хвостом, выбежал из комнаты. Лёг у печки, вытянул шею и только глаза закатил на Катю.
— Его любимое место, зимой тут спал…
Ирина покачала головой, улыбнулась. Присела к столу с краю.
— Ну что вы, тут останетесь что ли? — подняла брови, улыбаясь.
— Ага!.. — подсел рядом Кирилл.
— Да у вас, света даже нет! А к ребёнку ночью встать?
— Да ничего мам, мы разберёмся, я встану, посвечу! — жевал Кирилл, улыбаясь, — а свет, Борисыч обещал, протянуть, и Олегу вот, надо!.. Только провод надо… Провода нету… Олег, провод, привезёт в выходной!
— Вас не убедишь!.. Но чтоб кушали у меня пока! Без самодеятельности — положила Ирина на стол палец.
— Ладно…, будем кушать! — улыбалась Катя.
— Мам, мы прогуляемся сейчас, побудь здесь немного, а?
— Побуду! — мягко улыбнулась Ирина, — конечно!
Хоть и май, а вечером прохладно. Воздух свежий, кристально-прозрачный. Напахнуло черёмухой. Терпкий, пьянящий запах. И тихо. Редко, где-нибудь, защебечет птичка. Все угомонились.
Катя улыбалась сладко, закроет глаза, снова откроет. Прижалась к нему. Тепло. Еле передвигались ноги. Шли наугад, вдоль деревни. Кирилл вздыхал, блуждая взглядом вокруг.
— Поверить боюсь!..
— Чему?..
— Кажется, на время только, посмотреть отпустили, как в новый год, помнишь? Кажется, завтра опять…, проснёшься и… — усмехнулся он, — привыкнуть надо…, как-то, немножко по-другому стало…
Он вздохнул шумно.
— Ко мне привыкнуть? — не открывала она глаз.
Кирилл остановился. Повернул её к себе лицом, прижал сильно.
— Ну что ты, Кать, говоришь…, я…, жил этим!..
… Просто я, между небом и землёй ещё…, где-то… Там, всё не так!
Катя выгнула спину, откинула назад голову. Глаза блестели, улыбалась счастливо.
— Я тебе, помогу…, приземлиться! — хохотнула тихо.
— Ага!.. Помогай!.. — прильнул он к её губам.
Долго стояли тихо. Спускались сумерки. Кирилл гладил рукой её гибкое тело.
— Кать, — шепнул он, — а это…
