— Завтра! — сказала она сразу, обхватив себя за плечи.
— Ладно! — хлопнул он дверью, улыбаясь.
Подошёл к мотоциклу опять, завёл сразу.
— Ой, я боюсь…
— Что, не ездила раньше?
— Нет, не разу.
— А на велосипеде ездила?
— Не ездила.
— Ты, главное в стороны не наклоняйся, и на дорогу смотри, ага? Чтобы сориентироваться…
— Страшно. Я упаду…
— И за руки меня не хватай, ладно?
— Саш, боюсь я…
— Да ничего, быстро привыкнешь! Сейчас немного проедем, и всё почувствуешь! Я потихоньку…
— Ладно… Давай, — сказала она упавшим голосом.
Проехали метров сто.
— Ну как? — крикнул он через плечо.
— Нормально! — громко ответила она, — а как он называется?
— Кто? Мотоцикл? — Саша улыбнулся, — у него название — поэтическое! — громко сказал он, — «Восход!»
— Надо же! — засмеялась Лена.
— Лен, — снова повернулся он, — ты меня ногтями проткнёшь!
— Да?… — виновато переспросила она, затем медленно обхватила его руками.
Егор долго ходил вокруг машины, ему совсем не хотелось уезжать. Маша держала открытую дверь, торопливо ждала сынишку.
— Ну, всё Егор, Всё! — помаши ручкой и садись быстрей!
Мальчик неохотно подошёл к матери, потом вдруг быстро направился к Кате. Остановился рядом, поднял голову и громким шёпотом сказал с волнением:
— Тимке скажи, скажи я приеду опять…
— Скажу, Егор, — улыбнулась растерянно Катя, — как приду, скажу сразу…
Мальчик опустил глаза, заулыбался, и, развернувшись, побежал к открытой двери. Не оборачиваясь, стал забираться на заднее сидение.
Наблюдая за этой трогательной сценой, все улыбались молча.
— Вот и Егор, друга себе здесь нашёл! — окинув всех взглядом, сказал довольно Олег.
— Придётся нам Маша, свою собачку заводить…
— Жаль, рыбку не половили, — протянул Олег Кириллу руку.
— А вы, приезжайте почаще!
— Да! Теперь всё! Частые гости будем!
Попрощавшись с остальными, крикнул Кириллу в открытую дверь:
— Все картины готовь! Все!…И портрет, конечно! — засмеялся он, взглянув на Катю.
Машина отъехала. Через заднее стекло Егорка махал рукой. Ирина с Катей, помахали в ответ.
— Кирилл, а про какие картины он говорил? — спросила Ирина.
— Издательство выставку организует, — не спеша двигаясь к дому, неохотно рассказывал Кирилл, смотря себе под ноги, — … выпустят буклет с фотографиями всех работ. И реклама и доход одновременно… Ну и поиск новых художников. Там живопись, фотоработы, графика. Там же новые книги, издания… Обычное дело для них. Вот, Олег, меня тоже «выставить» хочет. Говорит, — Кирилл улыбнулся, — … имидж свой, пора иметь.
Потом, говорит, по месту службы, издательство рекомендацию вышлет, информацию обо мне, с просьбой использовать, ну как сказать, с учётом специфики профессии…
— Кирилл, а что ты морщишься? — удивилась Ирина, — разве это плохо? Или, в нашей армии, специалисты не нужны?
Шли медленно к крыльцу. Катя слушала внимательно и серьёзно, не встревая в разговор.
— Мам, это не плохо, просто, за меня, Олег… ну не удобно как-то…
— Он помочь хочет. Это нормально. Обмана здесь нет, Кирилл. Или в армии не нужны повара, медики, водители, например? Я думаю, это хорошо. Ведь солдаты, это люди. Молодые ребята. Потом они будут жить, как все. Ведь не захватчиков же армия готовит… Специалисты и там нужны. Ты что, не согласен?
— Согласен в общем…
— Только в общем? — улыбалась мать. Потом повернулась в сторону.
— Ты не волнуйся, всё уладится с Божьей помощью! Ты, как, Катюша, считаешь? — повернулась Ирина с улыбкой к Кате.
— Конечно, Кирюш! Ты что, от помощи отказываешься? Что в этом плохого? Скажи?
Кирилл пожал плечами, натянув губы.
— Сдаюсь! — поднял вверх руки.
— То-то же! — сжала Катя его руку.
Ирина остановилась.
— Понимаешь, Кирюша, — вдруг продолжила она, — бороться и стрелять, — научить не трудно, научить понимать: — для чего и за что, труднее. Научить чувствовать и любить при этом, совсем не просто…
Твои работы заставляют думать и чувствовать. Поверь мне. Твоим сверстникам на службе, это важно необыкновенно. И ты им сможешь помочь. Ты сумеешь. «… А всё остальное, приложиться вам».
Ты понимаешь?
— Да, мам, я понимаю. Спасибо.
— Ладно! — улыбалась Ирина, — ну, пойду я! Вы куда сейчас?…
— Мы Лену подождём, сейчас она обедать вернётся… — взволнованно сказала Катя.
— Ну, хорошо, — улыбнулась Ирина, и зашагала к крыльцу.
Катя тут же прижалась к плечу Кирилла, стала вытирать глаза.
— Ну чего ты, Кать! Вот придумала! — поцеловал он её в щёку, — пошли к вам, подружка ждёт наверное…
— Знаешь, чем ближе осень, тем чаще я об этом думаю. Гоню мысли, а они лезут, лезут… Боюсь одна остаться. Что я без тебя…
Они шли медленно, Катя прижалась к его плечу — в глазах была тоска. Вскинутые вверх брови. Морщинки на лбу. Она редко была такой.
Кирилл вздохнул.
— Кать?
— У…
— Давай относится к этому, как к командировке. Или, будто я учится уехал. Ну, учатся же люди, в других городах. Даже в других странах. Приехали, уехали, опять… Я уеду, ты приедешь. Ты приедешь, уедешь, потом я приеду снова. Ну что делать, так поживём немножко… Будем месяца через два видятся. Совсем неплохо. Посажаем осенью. Я приеду — ого! Уже подрастёт всё! Время не зря пройдёт, правда? Потом, ты же не одна…
Вот, может сестра приезжать будет или подружка. Маме не дашь заскучать тут. Бабушка у тебя… Тимка тут… Да хватит забот, Кать… Не когда скучать будет!
Катя шла медленно, улыбаясь, запрокинув к облакам глаза.
— Вот бы, домик доделать, а? Я бы там устраиваться начала! А?
— Не знаю, Кать… — Кирилл вздохнул, — как дела пойдут, может два месяца впереди, может, две недели.
— Надо поторопится, да? Чтобы там, хоть, находится можно было.
— Да. Надо! Я тоже хочу так, чтоб хоть крыша была… Окна. Печь бы, успеть сделать. Первый год, домик усадку даёт. Нельзя отделывать… А сушить его — надо!
— Это как?
