– Даешь женщине простые указания… – начал Дэви.
– О, ради всего святого! – фыркнула Тильда. – Она знает, что делает. И нечего ее ограничивать. Дай девочке пространство для дыхания!
Колби, продолжая трясти головой, протянул Надин миску.
– Вот это здорово! Теперь у нас миска и никакой… – начал Дэви.
И тут Надин вручила Колби гравюру, а тот отдал ей Скарлет.
– Видишь, – прошептала Тильда. – Я же говорила!
Надин, весело подпрыгивая, помчалась к машине. Колби довольно оглядывал свой выигрышный билет.
– И что теперь? – спросила Тильда.
– Теперь мы встречаемся с Надин и едем домой. Хотя я с удовольствием проделал бы с Колби еще что- нибудь в таком духе.
– Уверена, ты что-нибудь придумаешь.
Дэви быстро взглянул на нее, решив, что она посмеивается над ним, но лицо Тильды было совершенно серьезным.
– Ты так думаешь?
– Колби конец, – объявила Тильда. – Не хотела бы я, чтобы тебе вот так же понадобилось что-то от меня.
– Смотря что, – ухмыльнулся Дэви.
– Ты неисправим, – вздохнула Тильда и пошла к машине.
– Сделано! – объявила Надин, забираясь на заднее сиденье. – И взгляните только на эту классную миску.
– Когда в следующий раз тебя за чем-то пошлют, – проворчал Дэви, выезжая со стоянки, – прошу не импровизировать.
– Дай посмотреть, – попросила Тильда, отдавая Надин третий хот-дог.
– Такая хорошенькая, – сказала Надин, разворачивая свой ленч. – Стояла посреди всего этого хлама и прямо просила ее забрать.
– Ты должна сосредоточиться на задаче, – продолжал Дэви. – Не то чтобы мы собирались еще раз проделать такое, но все же…
Тильда перевернула миску и взглянула на дно.
– Это «Руквуд». Поздравляю, Надин.
– О-о-о! – почтительно протянула девочка. – А что такое «Руквуд»?
– Что-то весьма ценное, полагаю, – бросил все еще сердитый Дэви.
– Художественная керамика из Цинциннати. Коллекционная. Этот осел не догадался взглянуть на дно – проверить клеймо гончара. Ни черта не разбирается в искусстве.
– Это и я бы мог тебе сказать, – заметил Дэви. – Он помешан на рамах.
– Некоторые рамы тоже могут стоить немало, – пояснила Тильда. – Особенно если это оригинальная рама хорошей картины.
– Чего у него нет и быть не может, – вставил Дэви.
– И сколько же стоит этот «Руквуд»? – допытывалась Надин, придерживаясь основной темы.
– Зависит от изделия и возраста. На дне обычно ставится год создания. Имеют значение также размер и форма. И состояние. Но эта миска прекрасно сохранилась.
– Значит, чем старее, тем лучше? – спросила Надин, разглядывая донышко.
– Прежде всего – состояние. Потом возраст. Потом все остальное. Для коллекционера главное – состояние.
– И всё же сколько? – настаивала Надин.
Тильда пожала плечами:
– Девятьсот четырнадцатый год. От пятисот до двух тысяч.
Дэви едва не съехал в кювет.
– За миску?!
– Класс! – выдохнула Надин.
– За искусство, – поправила Тильда. – За красоту, дарящую вечную радость.
– Этот бизнес – просто гигантское поле деятельности дня мошенников, – пробормотал Дэви, стараясь не углубляться и это. Все равно что обнаружить новую потрясающую игру, в которую не способен играть. И, сообразив, что Тильда молчит, добавил: – И это настоящий кошмар.
– Хороший был план, Дэви, – похвалила Надин, прижимая миску к изображению Бритни Спирс. – Как вы до этого додумались?
