под бдительным взглядом Леоны.
— Я привез личные вещи Брента, — сообщил он, когда Мэдди открыла ему дверь.
— Мне они не нужны, — отрезала Мэдди.
— Здесь кое-какие ценности и куча денег, — сказал Генри, вздохнув. — И письмо. Прочти его.
Впустив Генри в дом, Мэдди ознакомилась со списком предметов, найденных у Брента: часы, обручальное колечко, кольцо с печаткой, бумажник и множество прочих вещей. Брент таскал с собой немалый груз, но это было неудивительно, если учесть, что он собирался покинуть город. Генри добавил, что у Брента была еще серая спортивная сумка с одеждой и что в сумке лежало письмо с маркой и адресом Мэдди.
— По-моему, он собирался бросить его в ящик перед самым отъездом, — сказал Генри, протягивая ей конверт. — Мы бы хотели, чтобы ты его прочла.
Конверт был распечатан.
— Уже начинаете вскрывать мои письма? — спросила Мэдди, вынимая из конверта листок, выдранный из фирменного блокнота строительной компании «Бассет и Фарадей». Мэдди прочла письмо, чувствуя, как ее все более охватывает ощущение нереальности происходящего.
«Милая Мэдди.
Пожалуйста, прочти это письмо до конца, и тогда ты поймешь, что я не бросаю тебя, просто я вынужден покинуть Фрог-Пойнт, чтобы не сойти с ума. Поэтому я забираю с собой Эм, и мы вдвоем будем ждать твоего приезда в Бразилию. Поверь, я знаю, что делаю.
Люди станут говорить, будто бы я украл деньги, но это неправда. Я оставляю компанию Хауи, стало быть, это честная сделка. Я продал Стэну четверть своих акций, и когда ты отпишешь Хауи свою долю, мы будем в полном расчете. Если кто-нибудь скажет, что я не люблю тебя, не верь. Тот случай с Глорией больше не повторялся, и если она скажет, что там было что-то еще, не слушай. Как только ты прилетишь на юг, все снова будет хорошо. Эм понравится в Бразилии; ты знаешь, как она любит перемены. Не теряй времени и сейчас же выставляй дом на продажу. Его купят быстро, и тогда ты сможешь заплатить за авиабилеты, а остальное привезешь с собой.
Нам уже давно следовало расстаться с Фрог-Пойнтом, и наконец мы это сделаем. Все будет хорошо.
С любовью, Брент».
— Эм терпеть не может перемен, — сказала Мэдди, закончив чтение. — О чем он думал?
— Как ты полагаешь, что он имел в виду, упоминая о случае с Глорией? — спросил Генри.
— Я думаю, Брент спал с ней, — ответила Мэдди, — но у меня нет доказательств. Это письмо кажется мне полной бессмыслицей. Что он хотел сказать, когда писал об украденных деньгах?
Генри замялся:
— Насколько нам известно, Брент взвинчивал цены на строящиеся дома, а разницу клал в карман. Сейчас Кей Эл и Хауи пытаются в этом разобраться. Судя по всему, он обманул Дотти Уайли на сорок тысяч.
— Те самые деньги, что лежали в сумке с клюшками?
— Трудно сказать. — Генри поднялся на ноги. — Создается впечатление, что Брент проделывал это в одиночку.
— Не может быть, — возразила Мэдди. — Бренту не хватало сообразительности даже для того, чтобы составить баланс семейного бюджета. Мне самой приходилось рассчитывать налоги. Хотела бы я знать, кто научил его мошенничать?
— Жадность — мощный стимул, — заметил Генри.
Когда он ушел, Мэдди подумала, что даже жадность не смогла бы научить Брента математике. Вероятно, у него был помощник. Спустившаяся сверху Эм спросила, зачем приезжал Генри, и Мэдди пришлось вернуться к своим бесконечным заботам по защите дочери от всего на свете.
Потом позвонила Трева. Первым делом она сообщила Мэдди, что ее мать хорошенько отчитала Хелен. Это произошло напротив банка, в самом центре города.
— Хелен говорит всем, что ты убила Брента, — с отвращением произнесла Трева. — Она молотит языком, не переставая.
— Вряд ли кто-нибудь относится к ее словам всерьез, — сказала Мэдди, не желая вдаваться в детали.
— Твоя мать воспринимает ее очень серьезно, — ответила Трева с явным удовлетворением в голосе. — Она притиснула Хелен к стене банка и сказала следующее: «До меня дошли очень неприятные известия о том, что ты распускаешь сплетни о моей Мэдлин, но я говорю всем, что это неправда, потому что она всегда вела себя, как подобает примерной христианке».
— У банка? — растерянно спросила Мэдди. — На Центральной улице?
— Это было славное зрелище, — продолжала Трева. — Хелен увяла, и тогда, по словам моей свекрови, твоя мать намекнула, что если Хелен не заткнется, она обнародует кое-какие подробности из жизни Брента. Ирма сказала, что это был первый случай на ее памяти, когда кому-то удалось поставить Хелен на место.
— Можно подумать, мне не хватает неприятностей, — отозвалась Мэдди. — А теперь еще мать устраивает потасовку на Центральной улице. Что скажут люди?
— По-моему, это замечательно, и Ирма тоже так считает, — сказала Трева. — Надеюсь, тебе стало лучше?
— Нет, — ответила Мэдди, желая побыстрее отделаться от Тревы. «Твоя дружба — ложь». — Мне пора к Эм. Она очень плоха.
— Да, понимаю, — неуверенно пробормотала Трева. — Послушай, у меня пустая морозилка, и если тебе мешают те кастрюли, я могла бы их забрать. Хочешь, я заеду?
— Нет, — повторила Мэдди. Было достаточно и того, что она уже избавилась от шести кастрюль и пистолета; к тому же ей совсем не хотелось встречаться с Тревой. — Спасибо, что позвонила, — сказала она и положила трубку, не дослушав.
После нескольких бесед, которые прерывались, едва начавшись, Трева сдалась и прекратила названивать. Мэдди почувствовала себя лучше. Она порвала письмо Тревы Бренту сразу после похорон, стремясь побыстрее забыть о нем, но воспоминания о предательстве не уходили. Разумеется, когда-нибудь Мэдди вновь станет разговаривать с Тревой, но не сейчас — позже, когда наконец сможет взглянуть ей в лицо, не крича при этом «как ты могла?» и прочих глупых слов, которые не доведут до добра.
Глава 15
В отличие от Тревы Кей Эл не желал понимать намеков. В первый раз он позвонил Мэдди в субботу после похорон.
— Ты должна хотя бы иногда разговаривать со мной, — заявил Кей Эл, как только Мэдди взяла трубку. — Не вздумай нажать на рычаг. Я сразу перезвоню.
— Кей Эл, я же говорила, что нам нельзя встречаться, — ответила Мэдди. Она так устала оборонять свою крепость, что едва удерживалась от крика. — Моя мать устраивает уличные бои напротив банка, защищая мою репутацию, и я по крайней мере хочу сделать так, чтобы ей было что защищать.
— Я слышал об этом, — признался Кей Эл. — Я сказал ей, что буду горд в следующий раз подержать ее пальто.
— Что значит, ты ей сказал? — спросила Мэдди. — Чем вы занимались?
— Я пригласил твою мать на ленч, — ответил Кей Эл — Между прочим, она славная женщина. Очень беспокоится о тебе. Говорит, ты ни с кем не общаешься.
— Я занята, — сказала Мэдди. — В понедельник у меня начинаются занятия в школе, и я должна готовиться. Я занята.
— Трева тоже занята, но у нее находится время на разговоры, а у тебя, по ее словам, нет, — возразил Кей Эл. — Что с тобой происходит?
— Ничего особенного, — прошипела Мэдди. — Твой дядя думает, что я убила своего мужа, и разъезжает по городу, задавая вопросы, которые заставляют людей думать точно так же. Моя дочь бродит по дому с лицом дряхлой леди, пытаясь примириться с мыслью о том, что ее отец умер, и весь город хочет, чтобы я бросила свои дела и занялась сплетнями. Я не собираюсь сплетничать. Я сама превратилась в сплетню. И
