с Бертье Минар был охвачен таким благоговейным почтением к другу Жан-Жака, что у него не возникло и тени подозрений, которыми попытался поделиться с ним Ферран; но теперь, поговорив с беднягой Корне, Минар увидел улыбчивого священника совсем в ином свете. Будучи соблазнителем Жаклин, он, естественно, хотел от нее избавиться. И у него была такая возможность. Он говорил им со своей обычной страстью к самовозвышению, что часто ездит в столицу. Там он, несомненно, посещал блестящие салоны и растекался, как прогорклое масло, среди философов, которыми он восхищался в лицо и которых поносил у них за спиной. Когда Жаклин уходила из дома, она, вероятно, встречалась со своим могущественным покровителем. И Бертье упомянул, что ездил в Париж вчера.
Ферран тем временем пришел к абсолютно иному выводу: за всем этим стоит Жан-Бернар Розье; это он собрал воедино те бумаги, что читал Ферран, всю эту беспорядочную кипу, эту странную «Энциклопедию несообразностей». Розье — или безумец, или гений, а скорей всего и тот, и другой. Если его «теория Вселенной» верна, то она гораздо важнее жизни одного человека; если же, с другой стороны, это — бред сумасшедшего, то ее полоумный автор, без сомнения, способен на любое злодейство. Прочитанное Ферраном утвердило его во мнении, что невинная женщина умерла во имя какой-то непонятной философии, каких-то парадоксов, касающихся вероятности. Она умерла, а Феррану и Минару будет угрожать опасность, пока они останутся хоть как-то связанными с «Энциклопедией» Розье.
Однако, думал Ферран, просто уничтожить документы тоже нельзя. Бертье обыскал их узел с пожитками и знает, что в нем находится, и, если Розье или его агенты прибудут в Монморанси, священник с удовольствием приведет их к двери этого домика.
Минар догнал женщину, тащившую тяжелый мешок, в котором, как он теперь смог понять, были овощи.
— Вам помочь? — спросил он.
Она обернулась, и он увидел, что у нее усталое, но жизнерадостное лицо и что она выглядит моложаво, хотя, наверное, не намного моложе самого Минара.
— Вы очень любезны, — сказала она, и Минар, подняв мешок и почувствовав, какой он тяжелый, почти пожалел, что предложил помощь. Он даже удивился, как у женщины хватило сил так долго все это тащить, и, вскинув мешок на плечо, охнул и подумал, что, похоже, живя в Монморанси, будет обречен все время таскать тяжести.
— Куда вы направляетесь? — спросил он.
— Я живу в Монлуи, — ответила женщина таким тоном, будто не сомневалась, что Минар отлично знает, где это. Он притворился, что так оно и есть, и замедлял шаги каждый раз, когда дорога впереди разветвлялась, стараясь держаться чуть позади своей спутницы.
Женщина мурлыкала на ходу песенку. Минар решил, что она служанка в каком-то большом доме и что туда они и направляются.
— Что-то я вас раньше здесь не видела, — сказала женщина, оборвав песенку.
— Мы приехали сюда погостить, — отозвался Минар, стараясь не показывать, как тяжело ему тащить мешок.
Женщина сорвала травинку с края дороги и стала ее жевать.
— Вы здесь с семьей?
— Я с другом.
— А, вот как, — произнесла она с таким видом, словно узнала что-то очень важное. Потом добавила: — С другом? Не доверяйте друзьям. Мужчина должен преобладать в одиночестве.
Что она хочет этим сказать? Надеясь заставить ее остановиться, чтобы он мог передохнуть, Минар уточнил:
— Вы, наверное, хотели сказать «пребывать»?
Но она не замедлила шаг.
— Преобладать, пребывать — не все ли равно? Я считаю, что, если два слова звучат похоже, они значат одно и то же. Вообще не понимаю, зачем люди напридумывали столько разных слов.
— Ой, что-то ногу колет! — Минар опустил мешок на землю и, опершись о дерево, начал снимать башмак. — Гвоздь торчит.
Никакого гвоздя в башмаке не было, но Минару хотелось передохнуть, не признаваясь, что устал.
— Гвозди — зловредные штуки, — сочувственно отозвалась женщина. Она была созданием добрым, но невероятно глупым, и Минар уже стал подумывать, не отдать ли ей мешок и уйти. — Человек рождается свободным, а кончает жизнь в кандалах.
Минар не мог понять, откуда его собеседница поднабралась подобных высказываний, но был уверен, что она не вычитала их в книгах.
— Вряд ли вы много читаете, — сказал он, когда они продолжили путь.
Женщина нахмурилась.
— Книги — зловредные штуки.
— Как и гвозди?
На это женщина не дала ответа.
— Мой муж говорит, что без книг люди были бы более счастливы.
Минар был бы не прочь обсудить этот предмет за столиком в кафе, но вряд ли его собеседница способна на ученую дискуссию.
— А чем занимается ваш муж? Наверное, камердинер или лакей.
— Он переписчик.
Услышав, что ее муж занимается тем же делом, что и они с Ферраном, Минар заинтересовался.
— Значит, вы не служанка? Не судомойка или прачка?
— Как вы догадались, чем я занималась раньше? — удивилась женщина. — Но теперь я служу только собственному мужу, которому я приготовлю на ужин эти овощи, если только он придет домой.
Неплохо бы познакомиться с местным переписчиком, подумал Минар. Может быть, он поможет им с Ферраном найти работу. Во всяком случае, надо взглянуть на соперника.
— Мне бы очень хотелось познакомиться с вашим мужем.
— Если вам не лень подождать, то, может, и познакомитесь.
Странно все-таки: переписчик считает, что люди были бы более счастливы, если бы не было книг. Размышляя об этом, Минар с трудом преодолевал последний и самый крутой участок дороги — впереди уже виднелся большой дом, стоявший на холме посреди огороженного высокой стеной сада. Мешок к тому времени натер Минару плечи, а женщина шла себе как ни в чем не бывало и опять мурлыкала песенку.
Они подошли к деревянной двери в стене. Женщина открыла дверь, и Минар увидел в стороне от особняка узкий двухэтажный домик с маленькими окнами и оштукатуренными, но некрашеными стенами — явно жилище простого человека. Он пошел за женщиной к домику. Входная дверь открывалась в неказистую кухню. Минар сбросил мешок на каменный пол, а его спутница несколько раз громко крикнула:
— Есть кто дома?
Никто не ответил — в доме никого не было.
— Я сварю вкусный суп из этой моркови, — гордо сообщила она, вытаскивая из мешка несколько морковок. — И если муж, как всегда, задержится, накормлю этим супом вас.
Что ж, Минар ничего не имел против. Сытный обед в обители уже остался в прошлом, а для Минара сама возможность проголодаться была равноценна чувству голода.
Потом женщина сказала:
— Погляжу-ка я в саду — может, он там работает?
— В саду? Но я там никого не видел.
Женщина покачала головой:
— Я не то имею в виду. Пойдемте, я вам покажу.
Она вышла с Минаром наружу (а он только было начал предвкушать обед) и повела его по узкой дорожке вдоль каменной стены в дальний угол сада, где стоял небольшой павильон с тремя стенами и высокой крышей из красной черепицы, придававшей ему сходство с пагодой. С фасада павильон, раньше, видимо, открытый всем ветрам, был застеклен и напоминал теплицу с нежными растениями. Минар со своей новой знакомой поднялись на невысокое крыльцо и увидели через стекло, что внутри никого нет. На
