— Смерть!
Камни дрогнули последний раз и застыли в вечном покое.
— Жизнь!
На родившемся острове появились зеленые пучки травы, а водоросли, бурля и переваливаясь, с удовольствием заползли на берег. В небе засияла яркая звезда.
— Оливул! — Юлька подбежала к другу и бросилась к нему в объятия. — Мы вместе! Мы победили!
Пэр приземлился возле Гаюнара.
— И между прочем создали Мир, — добавил он.
— При этом едва не погубив друг друга, — укоризненно сказал Оливул, посмотрев на брата и сестру.
— Да уж. Не зря говорят: не давайте огонь детям, — вставил Донай.
Глаза близнецов гневно сверкнули.
— Это мы по-твоему «дети»?!
— Так. Разбор полета подождет, — перебил Данила. — Кто знает, где Каляда?
4
Звезды, галактики, Миры, Пути бледными воспоминаниями терялись в глубинах сознания. Чувства смешались и канули в недоступные дали, и всеобъемлющий Космос исподволь занял их место. Каляда смотрела вокруг себя и видела Структуру совершенно иначе, нежели раньше, когда скользила промеж безликих Надмирий. Она присутствовала сразу везде и, не двигаясь с места, могла заглянуть в любой Мир, в любой дом, в любую жизнь. Так принял ее Космос: глобальный и единый в себе самом.
— Она прекрасна, не правда ли?
Посредник различила сокрытую тенью Мира фигуру.
— Я говорю о Судьбе, в которой ты существуешь.
— Кто ты? — Серафима старалась сконцентрировать зрение на собеседнике и вдруг осознала, что перед ней Великий.
Он ответил на ее мысль.
— Верно. Слушай меня: ты и те, кто стал твоей семьей, избраны Стихиями. Судьба доверилась вам, и ваш долг избавить ее от паразитов, проникших из чуждых пространств. Зеркало укажет Путь, Волк настигнет чужаков на том Пути и уничтожит навсегда.
— Постой! Ответь мне! Кто они — Кочевники? Почему ты от имени Структуры вынес им смертный приговор?
— Репликант, внемли и действуй.
Мозг Каляды сдавили ледяные тиски. Человеческое сознание помутилось.
— Не в твоей власти управлять мною. Ты Великий, а я человек! — из последних сил крикнула она.
— Ты репликант. Все, что происходит в Судьбе, я вижу твоими глазами и слышу твоими ушами. Я — слово, ты — действие. Инородцы будут уничтожены. Навсегда.
Серафима отпрянула, но Великий находился всюду и его голос продолжал эхом звучать в голове. Посредник бесстрастно принял приказ, человек же продолжал сопротивление.
— Твоя собственная воля крепка, но ты репликант. Ты не более чем мое отражение в этой Судьбе.
— Нет… — Каляда неожиданно для себя вспомнила пламенный взор Гаюнара, его отчаянное признание и неудержимый поток чувств. — Нет! Космос!
Стихия, чья мощь заключалась в единстве всего сущего, захватила в себя внемиренца. Грань между Посредником и человеком, проведенная Великим, растаяла без следа.
— Ты сильнее, чем я полагал, — прозвучало будто издалека после долго давящего молчания. — Пусть так. Но запомни: инородцы — ваше единственное препятствие на пути к Первому Экзистедеру. Их существование есть гибель Судьбы в возрожденной Игре.
Каляда напряглась, ожидая новой атаки высшего разума, но никаких признаков присутствия Великого больше не было. Куда и как он ушел, Серафима не знала.
Отложив анализ происшедшего до более подходящего времени, Посредник сосредоточилась на поиске друзей. В городе Обманувших Смерть их не было, ближайшие Миры никак не обращали на себя внимание, и Каляда забеспокоилась, тем более что Космос упрямо придвигал к ней пограничную ленту Структуры. Присмотревшись, она разглядела среди лоскутов заструктурного пространства крошечный Мир, мечущийся между двух смыкающихся струй безстихийной пустоты, господствующей за рубежом Вселенной. Воспользовавшись еще не затянувшимся проходом, Серафима переместилась на гибнущий остров.
Вопрос Данилы застал друзей врасплох.
— Серафимы не было с вами? — полувопросительно произнес Бер-Росс, обращаясь к Гаюнару, Юльке и Пэру.
Призрак отрицательно покачал головой.
Юлька, которая до сих пор обнимала Оливула, будто боялась, что он исчезнет опять, с опаской покосилась на океан.
— Мне очень не нравится вон то грязное пятно на волнах, — сказала она, наконец. — Вода, кстати, меня туда не подпустила. Такое ощущение, будто это что-то… не наше.
По лицу Белого князя девушка поняла, что ее тревоги не безосновательны. Данила, Грег-Гор и Донай невольно придвинулись друг к другу, а Пэр, взлетевший над друзьями, стрелой нырнул вниз.
— Плохие новости, — проговорил он. — Из-за скал наползает то же самое. Не хочу оказаться правым, но по-моему, так выглядит граница всех Миров.
— В заструктурном пространстве для нас ничто не существует. И сами мы в нем не существуем, — быстро сказал Бер-Росс. — Уходим на Путь.
Он приготовился раскрывать Структуру, но, опередив его на миг, от земли до небесного купола легла трещина, и Космос присоединился к шести Стихиям.
— Серафима! — радостно вскрикнула Юлька.
— Скорее, — Каляда держала вход открытым, — осталась единственная дорога.
Пэр спрятался под курткой Гаюнара, и всемером друзья покинули Мир.
Вокруг поднималось матово-зеленое облако запретных просторов, сквозь которое вела одинокая черная тропа. Но не успели внемиренцы оттолкнуться от Надмирья, как перед ними возник Магистр.
— Через четверть Пути вы будете отрезаны от Вселенной, — сказал он с торжеством в холодном голосе. — Вы были великолепны в испытании, но вы проиграли.
— Еще нет, — откликнулась Серафима.
Магистр рассмеялся. То был страшный смех: окаменевшее лицо с искусственным оскалом, и глаза, не выражающие никаких эмоций.
— Ваше упорство по-рыцарски красиво, капитан. Однако, вы не сведущи. Никто кроме Великих не способен существовать за пределами Структуры. Вы были обречены, когда шагнули в Вечность. Ни одна Стихия не вручит дух свой разуму человеческому. Избранники Семи Стихий — миф… Всех вас мы оставим в живых, но Зеркало Судьбы было и будет неприкосновенным творением до конца Миров!
— Стойте! — Каляда подняла руку. — Вы обязаны дать нам возможность пройти испытание целиком.
Магистр откликнулся не сразу.
— Жаль. Вы могли жить.
Каляда оглянулась на друзей и встретила вопросительный взор Данилы. «Как не вовремя,» — подумала она про себя.
— Вы сказали, одни лишь Великие могут выйти из Структуры? — вновь заговорила Серафима. — Но вы забыли о Посредниках.
