занимал Пэр.
Царящий кругом хаос неумолимо вел к катастрофе, и вдруг…
— Космос! — призыв женщины-Посредника распахнул Вселенную.
Великая Стихия окутала внемиренцев, порвав сеть экзорных потоков, сковавших несчастный Мир. Воспрянула освободившаяся от чужого влияния природа. Дрогнул воздух, потянулись к земле седые облака, сильный порыв ветра ударил в борт корабля и рассыпался в тот же миг хлопьями мнимого снега.
— Пэр, уводи Грег-Гора в ангар! — крикнула Каляда и, когда дракон, ведомый призраком, скрылся в шахте, через которую обычно покидали корабль катера, спрыгнула в люк.
На линиях в кабине управления мониторы дружно демонстрировали перегрузку систем. Завывали сигнальные сирены двигательного отсека, сквозь нарастающий шум прорывался истошный лай запертых в спальне собак. Данила решил про себя, что Волку приходит конец. Показатели гравитации перескочили все мыслимые отметки. Звездолет потянуло вниз, будто чья-то гигантская рука старалась вдавить его в землю. Минимально допустимую высоту пилот удержал ценой большой потери энергии. Задействовать дополнительные ресурсы он не мог, поскольку коррекция энергопотоков проводилась только с линии бортинженера и с капитанского мостика. Ему ничего не оставалось, как маневрировать незначительными перемещениями, меняя угол наклона плоскостей корпуса к вектору давления.
Каляда ворвалась в кабину внезапно и, успев за доли секунды прочесть данные компьютера о состоянии корабля, частично восстановила баланс энергий.
— Идем в Структуру! — скомандовала она. — Даю курс…
— Цепь вывода на двигатели перегорела!
— Вижу, — Серафима ввела параметры в программу ремонтников-манипуляторов.
— Где Пэр?
— В ангаре. Внимание, встаем на Путь!
С горем пополам Крылатый Волк дополз до какого-то Мира. На свой страх и риск Каляда посадила корабль, не запросив предварительно данные сканнера. К счастью, атмосфера и ландшафт планеты оказались пригодны для людей.
Звездолет встал среди гигантских папоротников, заметно пострадавших от аварийной посадки невиданного здесь объекта. Двигатели отключились, успокоились мониторы, а Данила все еще сжимал пальцами тумблера своего терминала.
— Ты первоклассный пилот, Гаюнар, — услышал он за спиной голос капитана. — Ты спас корабль.
— Что произошло? — выговорил Данила.
— Экзистедер оказался сильнее Грег-Гора… Как ты?
Он вздрогнул. Каляда задала вопрос с такой неподдельной теплотой, что сердце пилота зачастило в волнении.
— Никаких проблем, — постарался ответить он как можно спокойнее, хотя у самого до сих пор плыло перед глазами от напряжения и горячие струйки пота ползли по вискам.
— Отлично, — капитан встала. — Очень надеюсь, что Гай-Росс и Пэр не пострадали.
Призрака нашли в ангаре рядом с лежащим без сознания Грег-Гором, обе чешуйчатые морды которого старательно вылизывали собаки. Пэр висел над полом в виде зеленого шара и казался невменяем. Гаюнар несколько раз сильно встряхнул приятеля, тот растекся по помещению и стал складывать себя в человеческий вид.
— Очухался? — поинтересовался пилот.
«А что со мной было?» — Понятия не имею. И убери бога ради вторую башку, с нас одного двуглавого хватает. Капитан, как дела у ребят?
Серафима держала ладони на лбах дракона.
— Глубокий шок вследствие большой потери жизненных сил. Приблизительно так выглядели сенсорные токи Оливула, когда его вытащили из Структуры после боя с Диербруком.
— Приблизительно — это в плюс или в минус?
Каляда вздохнула.
— Грег-Гор очень молод и как экзистор намного слабее брата.
— Почему он стал драконом?
«Его истинный облик — вот этот, а то, к чему привыкли мы, только устойчивое наложение, созданное в Темных Мирах, — отозвался Пэр. — Он потерял весь собственный потенциал в борьбе с Экзистедером».
— Он что, так и останется… этим? — растерялся Данила.
Ему не ответили.
«Что делать, капитан?» — призрак с надеждой взирал на Серафиму.
— Искать Оливула и Юлю, — глухо ответила женщина. — Хотя, как я теперь вижу, мы допустили непростительную ошибку: нам не следовало выходить в Пути порознь.
«Но Белый князь не знал про западню!» — Я думаю, Белый князь не только про нее не знал, но никогда в нее и не попадал. Почему его брат решил, будто поймал зов о помощи, остается только гадать. Но он ошибся, это очевидно. И теперь надо сделать так, чтобы эта ошибка не стала роковой.
Гаюнар вскинул голову.
— Я сын внемиренца, вышедшего из княжеской семьи Лучезарного Мира. Я буду играть.
— Нет, Данила. Экзистедер не помощник нам. Стихии — вот на что мы должны полагаться. Сейчас Космос направил меня в Структуру и показал Путь. Вам обоим должно быть понятно, о чем я говорю. Вы ведь тоже испытали чувство единения со Стихией: ты, Данила, когда поделился Жизнью с собаками, цветами и птицами в Белом Мире; ты, Пэр, когда направлял Воздух, влившись в тело Грег-Гора.
«Я не заметил, что обратился к Воздуху, — призрак поежился. — Но зато я был драконом! Только вот сейчас помню одно: страх!»
— Почему? — искренне удивился Данила.
«Не знаю. Может быть это был страх Гай-князя?» — Тише! — Каляда подняла руку, призывая к молчанию. — Кто-то открыл ход из Структуры.
Данила инстинктивно потянулся к пистолету, висевшему на поясе. Собаки навострили уши и в унисон зарычали.
— Ищите! Ищите чужака! — скомандовал им пилот.
Псы рванули вверх по лестнице. Люди побежали за ними, но в кают-компании остановились. Собаки, заметно успокоившиеся, обнюхивали столик под барельефом Семи Стихий. Пока Данила и Пэр тревожно оглядывались по сторонам, Серафима подошла к животным.
— Меч Смерти исчез, — сказал она.
9
Путь в Белый Мир Оливул отыскал не сразу. Оказалось, что пространственный вихрь забросил внемиренцев в область, полярную Темным Мирам и близкую к периферии. Выбраться оттуда было нелегко. Но вот Пути остались за спиной, а впереди высились ворота Белого Мира. Первое, что бросилось в глаза Бер-князю — отсутствие звездного блеска на знакомой дороге. Тревога за друзей притупила осторожность, и Оливул стремительно шагнул в туман.
По велению экзистора мутная мгла нехотя рассеялась. Крылатого Волка на взлетной площадке не было. Бер-Росс оглянулся вокруг и застыл, пораженный увиденным. Деревья в парке сбросили листву, и она, некогда сияющая, лежала на земле серой слипшейся массой. Голые черные стволы обозначали аллею, и понурая громада терема была целиком видна от самых ворот. Строение потеряло прежнее изящество, и тоскливо белело на фоне неприветливого мрачного неба.
Придя в себя от потрясения, Оливул коснулся мыслью Экзистедера. Энергия его жила, но создатель заметил отчетливые чужие следы, будто кто-то, попытавшись захватить управление, не справился с инородной силой и в спешке отступил.
