народный дом, школу, библиотеку, избу-читальню) и поскольку она тесно связывается с просветительной работой. Таким образом естественно отпал от политпросветов целый ряд функций — РОСТА, художественные отделы и пр. Началась известная децентрализация работы: отпал ПУР, самостоятельно повели работу транспортники, самостоятельно повел работу Наркомзем. Политпросветработа превратилась, по существу дела, в пропагандистско-просветительную работу с известным агитационным уклоном, особенно в деревне.
Товарищи с Украины, где еще не изжита потребность в агитации общего характера, склонны были считать такое изменение функций политпросветов незакономерным, чуть ли не изменой делу революции. У нас в РСФСР страшно повысился спрос на школы взрослых, на самообразование; требование развития углубленных форм работы идет с низов. Украинцы (по крайней мере, харьковская делегатка) признают одну форму политпросветработы — клуб, связанный с массовой агитацией. Съезд с ней не согласился, найдя нужным обратить усиленное внимание на работу школьную.
Вместе с тем съезд считает, что и Главполитпросвет и политпросветы на местах не могут просто отмахиваться от художественной работы. В резолюции по отчету Главполитпросвета говорится: «Признавая художественно-театральное и кинематографическое дело сильнейшим орудием борьбы с мелкобуржуазной идеологией, а также одним из методов внешкольной агитации и пропаганды, III Всероссийский съезд считает необходимым усиление контрольного и идейно-методического руководства в этой области, для чего должно быть организационно обеспечено влияние Главполитпросвета и его органов на те учреждения, которые ведают художественной работой»[39].
Работа съезда носила деловой характер. Не было, пожалуй, того энтузиазма, который был на I и даже на II Всероссийских съездах политпросветов, когда развертывались чрезвычайно широкие перспективы работы, когда велась борьба за новые формы работы, за новую идеологическую линию, но зато III съезд не мало поработал над вопросом, как усилить, качественно улучшить, связать с населением политпросветработу. «Нового» съезд не сказал ничего, да сейчас и не в «новых» словах дело — их сказано за протекшие пять лет достаточно, — дело в том, чтобы это новое осуществить, чтобы построить прочный фундамент, без которого нельзя осуществить завоеваний революции. Это дело не одного дня. В смысле готовности работать настроение съезда было достаточно твердое, да и немудрено: из 76 делегатов — 72 коммуниста. А коммунисты за эти пять лет научились не терять головы даже в минуты поражения. Сколько раз терпела поражения Красная Армия, неприятель бывал под стенами Питера и подходил к Орлу — и все же Красная Армия победила. Поражения учат, поражение на фронте просвещения, которое пришлось пережить в этом году, также научило нас немалому. III Всероссийский съезд политпросветов показал это.
И еще на съезде определенно выявилось взаимное стремление к сближению культотделов профсоюзов, РКСМ и политпросветов. Это тоже шаг вперед.
Съезд происходил во время IV конгресса Коминтерна, и делегаты Коминтерна пришли приветствовать наш съезд: от Германии выступала Клара Цеткин, от Франции — Бэрон, от Италии — Таска. Бурными аплодисментами встретил их съезд, особенно Цеткин, такими прочными узами связанную с борьбой рабочего класса. Товарищи из Коминтерна выступали со словами братского привета, они говорили о том, какое громадное значение придают они нашей просветительной работе…
Съезд ответил пением «Интернационала».
Мы знаем, что наша работа важна, и временное поражение нас не смущает.
Россия — страна земледельческая, притом земля в ней не является собственностью сравнительно небольшой кучки крупных землевладельцев, а принадлежит многомиллионной массе крестьянства. Поднятие земледелия имеет решающее значение для страны, но поднятие это возможно только тогда, когда масса крестьянства пойдет по пути применения науки к сельскому хозяйству, поймет, научится, как это нужно делать. Ясно, что у нас в России в данный момент сельскохозяйственная пропаганда имеет громадное значение.
Уже война сыграла крупную роль в деле сельскохозяйственной пропаганды. Пленные, работая в крестьянских хозяйствах, вносили в работу новые приемы. Немалому научились и наши пленные. «Я в двенадцати хозяйствах у немцев работал, — рассказывал мне один бежавший из немецкого плена воронежский крестьянин, — ну и порядок у них: ни одна корка в хозяйстве даром не пропадет. Вернусь домой — у себя в хозяйстве такие же порядки заведу». До войны этот крестьянин никуда из своей деревни не выезжал и не знал грамоты, потому что дедушка-старовер считал, что грамота — «антихристова печать». Плен колоссально расширил его горизонт. Вообще война — и империалистическая, и еще больше гражданская — вырвала деревню из ее изолированности, оторванности от всего мира.
Революция, передача земли народу, явившиеся исполнением давнишней мечты крестьянина, создали у крестьян стремление улучшить способы обработки, поднять свое хозяйство, и чем дальше уходят вглубь годы их напряженной борьбы за существование, тем это стремление растет все сильнее.
Сейчас не нужно уже убеждать крестьянина: «Вводи усовершенствования в хозяйстве», — не нужно вести агитацию за то, что это
Не из книжки будет учиться крестьянин, как это надо делать. Пройдут еще многие годы, пока для рядового крестьянина книжка станет орудием труда. В ближайшее время крестьянин может научиться улучшать свое хозяйство лишь
Итак, надо ставить как можно шире наглядную сельскохозяйственную пропаганду.
Как это сделать? Какими силами? Через земотделы? Через школу? Через политпросветучреждения? Через союз работников земли и леса? Через союз работников просвещения? Все силы должны быть обращены на это дело — это несомненно. Но результаты эта работа может дать лишь при одном условии: если в каждом типичном сельскохозяйственном районе будут созданы могучие очаги сельскохозяйственной культуры, которые будут направлять работу всех поименованных выше организаций в надлежащее русло, инструктировать ее, проверять. Без этого работа будет носить характер жалкого кустарничества, каковой она и носила сплошь и рядом до сих пор.
Какой же облик должны носить эти очаги сельскохозяйственной культуры? Что должны они представлять собой?
Недавно ездил в командировку в Америку с целью изучения постановки земледелия в Северо- Американских Штатах виднейший из наших российских агрономов проф. Н. М. Тулайков. Ему особенно бросилась в глаза крупная роль, которую играют в земледелии штатов высшие сельскохозяйственные учебные заведения. Цель этих учебных заведений — не только подготовка сравнительно небольшого числа агрономов: цель их — поднятие уровня сельского хозяйства в штате, широкая постановка сельскохозяйственной пропаганды в нем путем изданий, выставок, лекций, курсов, инструктирования сельскохозяйственных объединений, клубной работы, школы и т. д. Конечно, такая целевая установка влияет и на характер самого преподавания. На практике — на живой работе, в процессе этой работы — вырабатывает американское высшее учебное заведение будущих спецов-практиков, вооруженных в достаточной мере и знанием и умением. Такая установка исключает всякую схоластику, всякую бесплодную растрату времени и энергии.
Чем больше думаешь на эту тему, тем больше начинаешь оценивать значение такого подхода к делу.
Если мы посмотрим на наши российские высшие учебные заведения, на которые государство
