комитетов крестьянской взаимопомощи и т. д.
Я думаю, что содержание работы в различных республиках должно быть несколько различно в зависимости от быта республик, от особенностей экономических условий и т. д.
Если мы возьмем работу в избах-читальнях (а эта работа — вопрос чрезвычайной важности), то мы увидим, что пока в большинстве изб-читален существуют только довольно сильные драматические кружки, но не кружки, которые бы занимались обслуживанием самых животрепещущих вопросов деревенской жизни. Хорошо, если есть кружок по сельскому хозяйству, но если он и есть, то обычно он ведет работу без определенного плана; а между тем вся работа избы-читальни должна врастать в самые важные деревенские вопросы, тем более что до сих пор у крестьян есть такой взгляд на избу-читальню, что там занимаются не совсем деловыми вопросами: туда можно пойти только иногда посмотреть веселый спектакль.
У нас нет руководства по проведению стенных газет, а между тем стенная газета в деревне имеет колоссальнейшее значение: она вносит гласность — если, конечно, она правильно поставлена, — а это очень важно для жизни деревни, ибо когда появляется какое-нибудь животрепещущее сообщение в стенной газете в деревне, то все население этим очень интересуется. Поэтому можно сказать, что эта часть работы избы-читальни чрезвычайно важна. Важно поставить стенную газету так, чтобы она отражала интересы деревни.
Около стенной газеты могут, конечно, вырабатываться и селькоры, которые будут писать и на места и в центр. Отсюда совершенно ясна необходимость вложить более серьезное содержание в работу нашей избы-читальни в смысле обслуживания ее книгами в виде передвижек…
Таким образом, вокруг избы-читальни мы можем сосредоточить большую культурную работу, если мы включим туда и работу врача, и работу агронома, и вообще работу всех интеллигентных сил и будем с каждого брать то, что он может дать. Такую деловую, серьезную работу для крестьян мы можем организовать; и если бы мы захотели оценить деятельность избы-читальни, то мы прежде всего должны были бы обратить внимание, насколько в работу вовлечены все интеллигентные силы деревни и насколько вся эта работа объединена…
У нас вообще существует довольно первобытный подход в этом отношении. Например, XIII съезд партии постановил, что в каждой волости должна быть изба-читальня. Некоторые сделали из этого такой вывод: нужна изба-читальня, а все другое надо закрыть. Из Тамбовской губернии приезжал сюда селькор и рассказывал, что у них закрывают культпросвет потому, что в соседнем селе устраивается изба-читальня. Культпросвет, о котором говорил селькор, проделал большую работу по вовлечению массового крестьянства в кооператив, и закрывать его ни в каком случае нельзя. Мы сговорились с этим селькором, что важно устроить так, чтобы культпросвет связался с избой-читальней: поставил бы спектакль, выручку от которого отдал бы на организацию избы-читальни, а дальше повести дело так, чтобы постепенно изба-читальня возлагала на этот культпросвет ту или иную работу. Нужно сказать, что втискивать в одни и те же формы работу, ведущуюся в разных местах, невозможно. В каждой местности формы могут быть различны; важна не форма, важно, чтобы содержание, которое она заключает, было такое, которое нам нужно; нужно стремиться к объединению работы, к уничтожению организационной оторванности. Одна из основных задач — как можно шире раскинуть влияние изб-читален наряду с развитием и других организаций…
Надо сказать, что профсоюзы недооценивают той роли, которую они могут сыграть в деле своего влияния на деревню. Верхушки профсоюзов этой работой мало интересуются, и в большинстве случаев квалифицированные рабочие мало на это откликаются. Но низы профсоюзов в целом ряде отраслей, специальностей чрезвычайно интересуются вопросами, касающимися деревни, — железнодорожники, сахарники, Всеработземлес, горняки, торфяники, текстильщики, нарпит; целый ряд работников по профессиональной линии принадлежит к числу тех рабочих, которые еще сохранили связь с деревней. Нужно сказать, что эта связь рабочего с деревней составляет особенность РСФСР. У нас рабочие еще сохранили связь с деревней и потому чувствуют большой интерес к деревне. Это, конечно, нужно было бы чрезвычайно широко использовать, но профсоюзы халатно относятся к этому.
Недавно в партийном порядке обсуждался вопрос о необходимости послать в деревню побольше коммунистов. Если посылать их в обычном порядке мобилизации, то это не дает положительных результатов. Если в деревню приезжает человек, будь он сам нарком, но если он деревню не знает, то на него будут смотреть как на чужого. Но организация партийцев-рабочих, которые едут в деревню как свои, организация, выраженная в форме землячества или в каких-либо других формах, — такая организация чрезвычайно важна, так как через нее мы можем иметь смычку с крестьянством.
Мне хотелось бы заслушать от товарищей из других республик их взгляд на эту работу. Интересно было бы узнать, как у них эта работа идет: стоит ли она также в центре внимания и какие явления ей сопутствуют.
ИМЕЮТ ЛИ ПРАВО КРЕСТЬЯНЕ ЧИТАТЬ МАРКСИСТСКУЮ ЛИТЕРАТУРУ?
Марксизм — научная теория, помогающая вскрывать и осмысливать окружающую действительность, теория, помогающая понимать, куда идет общественное развитие. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»[25], — писал Владимир Ильич в статье «Три источника и три составных части марксизма». Учение Маркса ближе и понятнее всего рабочему классу. Однако выходцы из любого класса могут признавать верность учения Маркса и стать революционными марксистами, последовательными учениками Маркса. Наглядным доказательством тому является сам т. Ленин, не рабочий по происхождению. И именно потому, что учение Маркса верно, оно в период переходный от капитализма к социализму будет становиться все более и более общепризнанным. Все большее и большее число людей, и рабочих и не рабочих, будет читать Маркса, изучать его, становиться благодаря этому сознательнее.
Наша страна — Союз Советских
«Ну, конечно. Какое же может быть сомнение? В чем дело?» — спросит удивленный читатель.
Я бы не стала об этом писать, если бы не пришлось наблюдать, как то, что нужно знать
А вот истинное происшествие, имевшее место в Саратовской губернии Балашовском уезде Пугачевской волости. В Наркомпрос РСФСР поступила копия бумаги, посланной саратовскому губернскому прокурору:
«Мая 7-го дня 1925 года Гривско-Красавским сельполитпросветкомом было возбуждено ходатайство о высылке марксистской литературы по изучению родословного дерева современного коммунизма указанным сельполитпросветкомом, так как деревне таковая необходима, в особенности для политпросветработников, что Наркомпрос удовлетворил, выслал литературу согласно накладной, присланной сельполитпросвету, за № 828/6 в количестве 149 штук, отпущено согласно приказу № 1825, каковые и поступили в Макаровское почтовое отделение по адресу сельполитпросветкома со ст. Гривок, но таковое, не имея никаких законных прав, и без документов, выдало книги ответственному секретарю Пугачевского волостного комитета партии т. Пожарскому, что по закону РСФСР строго воспрещается, т. е. отправлять почту не по адресу, а посему просим упомянутое расследовать и виновных предать суду по существующим законоположениям, так как Советское государство уделяет все внимание на воспитание крестьянства, не жалея никаких средств, а подобное явление в корне тормозит.
Предполитпросветком, он же и ответственный секретарь ячейки РКП(б) — Дякин».
Это заявление написано 15 июля 1925 г., после того как секретарь Пугачевского волкома т.
