населения и число библиотечных книг, то увидим, что число книг и число грамотных находятся в несомненной связи, как-то взаимно влияют друг на друга.
Возьмем данные 1926 г.[46]
Что причина, что следствие? Является ли безграмотность причиной малого количества книг или малое количество книг является причиной безграмотности?
Мы — марксисты и понимаем, что такая постановка вопроса была бы схоластической. Неграмотность уменьшает напор масс на библиотечное дело, отсутствие книг питает рецидив безграмотности.
Как никак, дело в таком положении дольше оставаться не может.
Надо через широкую сеть библиотек, читален, красных уголков, через развертывание передвижных библиотек продвинуть книгу в массы,
Надо прежде всего расширить сеть читален, устраивать их где только можно — при жилтовариществах, в столовых, в приемных, при мельницах, на пароходах, на вокзалах и пр., необходимо, чтобы рабочий человек мог использовать каждую свободную минуту для чтения. Надо приблизить библиотеку к детской школе, к школе взрослых. Надо приблизить ее к массам.
Надо каждую учрежденческую, каждую замкнутую библиотеку сделать библиотекой общественного пользования. Надо покончить с цеховщиной, когда рабочему-химику не дадут ни за что книгу из библиотеки текстильщиков, когда дают книгу из библиотеки металлистов рабочему-металлисту, но не дают жене его и т. д. Надо каждую дельную книгу сделать книгой общественного пользования, раз навсегда покончить, с платностью библиотек, с залогами, надо сделать библиотеки не на словах, а на деле общедоступными.
Нужно (об этом уже поступают письма от крестьян), чтобы каждый наш агроном, техник, общественный деятель, живя в самой глухой деревне, мог бесплатно получить любую научную книгу, как это имеет место, например, в Швейцарии, в Северо-Американских Соединенных Штатах. У нас же, когда библиотечная конференция обратилась в Наркомпочтель с просьбой пойти навстречу этому делу и разрешить бесплатную пересылку библиотечных книг, она получила категорический отказ: это, мол, дело Наркомпроса, а не Наркомпочтеля. Между тем, конечно, нельзя ожидать, что это дело ляжет особой тяжестью на бюджет Наркомпочтеля, ибо читатели научных книг у нас, к сожалению, не миллионами насчитываются. Главполитпросвет, конечно, вновь и вновь будет ставить этот вопрос.
Как вылезать из нашего библиотечного бескультурья?
Надо пойти по тому пути, по которому пошли в деле ликвидации безграмотности, надо поднять на это общественность, начать в День печати своеобразный библиотечный поход — «бибпоход».
В этот день каждый красный уголок, каждая изба-читальня, каждая библиотека должны устроить у себя выставку лучших книг, составить к этому дню отчет о своей работе. Надо, чтобы в День печати кончающие ликпункты и школы взрослых устроили экскурсии в библиотеки, чтобы в этот день происходили сборы пожертвований книг в библиотеки, чтобы образовались кружки помощи библиотекам — «Помби», которые смогут положить начало добровольному обществу «Помби». «Помби» будет помогать собирать книги, ремонтировать их, переплетать, будет помогать книгоношеству, ставить инструктаж красных уголков, собирать отзывы о книжках, писать рецензии на них, организовывать читки книг и газет, библиотечные выставки, экскурсии, составлять для библиотек рекомендательные списки и т. д. и т. п.
Проповедь коллективного пользования советской книгой словом и делом — вот какова будет задача «Помби». «Техмасс» должен заботиться, как продвинуть через библиотеки в массу техническую книжку. «Друг детей» должен заботиться, как продвинуть в массу детскую книжку, и т. д. Кружки «Помби» должны втягивать в помощь библиотеке широкие кадры. Надо начать дело сейчас же, в День печати, чтобы к осени порядком уже продвинуться вперед, чтобы дать немедля серьезный толчок делу. Осенью надо будет провести смотр сделанного.
ЗНАЧЕНИЕ МАССОВОЙ КНИГИ В ЭПОХУ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
Эпоха социалистического строительства — это эпоха, когда в корне перестраивается все хозяйство страны, когда место отдельных хозяйств и предприятий, конкурирующих между собой, занимает единое плановое хозяйство, покоящееся на строжайшем учете всех сил и возможностей; экономически все более и более смыкаются между собой город и деревня; не конкурирующие друг с другом, а поддерживающие друг друга отрасли народного хозяйства постепенно создают единое мощное хозяйственное целое. Меняет облик промышленность — убогие мастерские заменяются заводами-гигантами. Меняет облик деревня — соломенные крыши избушек исчезают, их заменяют стройные здания колхозов. Тракторные колонны перепахивают все межи. Говорят и песни поют уже не о своей «полосыньке», а об общем, о «нашем» поле; весь уклад становится иным, отмирают классы, все лучшее, талантливое не за страх, а за совесть становится на сторону коммунизма, примыкает к общей стройке новой жизни; исчезает всякая эксплуатация, все работают, но не как наемные рабы, а как хозяева, как сознательные строители социализма. Меняется быт — общественные столовые, прачечные, ясли, детсады, школы, детские организации раскрепощают женщину; общественная работа, как и работа на предприятиях, вырабатывает навыки коллективного труда и коллективной жизни; жизнь делается гораздо содержательнее и красочнее.
Было время, когда социалисты думали, что социализм можно «ввести»; теперь мы знаем, что социализм не может быть введен, что он строится «по гаечке, по кирпичику», что это строительство требует колоссальной энергии, громадной сознательности масс, громадной сплоченности, что сельскохозяйственные коммуны, образцовый завод не построишь в один день, что без упорного труда, без упорной учебы социализма не построишь. В нашей стране, где новое перемешано еще со старым, отмирающим, первые шаги особо были трудны. Если сравнить старое с новым, то чувствуешь, как далеко мы ушли, а если посмотришь вперед, увидишь первые шаги только-только сделаны. Надо работать, надо учиться.
Учиться из жизни, из практики, на собраниях, в организациях, слушая доклады, лекции; радио, вглядываясь в кино, учиться из газет и еще больше из книжек.
Великая перестройка всего хозяйства, всего жизненного уклада невозможна без активнейшего участия самих масс, и надо дать массе знания, дать массе книгу. В Советском государстве больше, чем в какой-либо другой стране, нужна массовая книга.
Очень ошибается тот, кто думает, что массовая книга одна и та же должна быть во все времена и во всех странах. Нет, массовая книга, нужная массе, а не просто выкидываемая издательством в массу, меняется вместе с массой. Масса в 1895 г. была одна, масса в 1905 г. была другая, масса в 1917 г. отличается и от массы 1905 г. и от массы 1929 г. Разная обстановка, разный опыт, разный круг интересов, разные организационные навыки, разный запас понятий.
И смешно думать было бы, что массовая книга может одинаково писаться во все периоды.
Всякая массовая книга должна быть написана простым языком, без иностранных слов, без сложных запутанных предложений. Таких книг очень мало. к сожалению, но каким языком надо писать массовые книги, об этом спора нет. Язык должен быть образным, но образность эта должна быть различна. Если книжка пишется для металлиста, например, образы должны браться из окружающей заводской обстановки, если пишется книжка для крестьян, образы должны браться из знакомой крестьянину сельскохозяйственной обстановки.
Но не в одном языке дело. Важна форма изложения — простая, иллюстрированная примерами, четкая. План книжки должен быть ясен не только автору, но и читателю.
