контрагента… Бюст Наполеона тайный сейф розового карата пятью крапинками орлиный нос книзу сплюнул в простенок: — Нуй, потомство — кривогородное! — запахнулся набухшим чехлом… С потолка брякнулся любознательный жук, визгом крысы порскнули коридорами под намотанной панелью, разносчик дребежком резал стекла: — кекокс продаю! — — Ну, пойдем, свинячье сусло, Кессарион, сорви голоса! — И оба друга, законспирировавшись в рыжие парики, отправились в пивницу заплеснуть пожар приложить ледяшку к височкам… Пьяный Виссарион раскис исклинал: — Флоредина Тараканова дочь Это ж дите мое… А я не грабил. Все для тебя. Жену свою, матушку твою болезную покойницу, тот таракан забодал, заусал, зажал. Как варенье, кровь из сердца высосал А как она мне жалилась — Висенька, чую я, изопьет он меня, в душу усищами — бу-бу-бу! К чорту мне лимонарды Я не похитильщик, я а-дам-стиль-щик! — И мокрою ряжкой Виссарион по столу — плюх. — Нуй, наклюкал Полный огород! — Пробуркнул Григорий А бедная Флорида Тараканова, дочь контрагента на пятнадцатой весне не спала в предчувствии фамильной горечи. В штофном покое запустения в полночь пробили часы шестнадцать. Больная пальма расцвела восковыми колокольчиками четвертый раз в году С потолка ыркою грохнулся жук. Флой встрепенулась на волнах нахлобученных простынь… Теряла руки, нечаянно вылакеивая пыль из засушенной лапы головастого зимородка: — Ах, гроза ли, ненастье надрывают прозрачную грудь Я знаю — завтра судьбина обманет, и в зеркале старческая трость недаром в лопухах.
