В «Доме Союзов»кинематографа новая эра —во всеуслышаньезаговорилиТри Эргон.Звук течет по каплеглуховатый, тяжелый,но все же захватываютТри Эргон,Три Эргон!Дрозды, канарейки,свиньи, гуси, —визг и свист.На сегодня переполненынаши уши, —так родилисьмои неполнозвучияА между темтомная виолончельс экрана пробиралась в зали пела о том,что умерВеликий Немой,когда из недр егонеожиданно возрослиТри Эргон,Три Эргон…
Пропыленный Дюма…Тоска…Мозжухину с Лисенколет около ста.Руки мельницами машут— оперная краса! —Скатилась на букет бумажныйдвухаршинная слеза.А старый друг Соломонсуфлерповел в таверну пьянствоватьи до утра чечеткой топатьиз-за коварного наследника престолаи венецианки.В картинном положении,весь изгибнувшисьна пьянственном столе,проспал все утровсеми покинутый Кин.«Стрядать» красиво —с поволокой —идеал кумира,избитый, томный жестЧуть измозжухин не дорос до Кина,а до кинони в жисть!
