замертво лежавшую Виспалу. Пока работали обновляющие силы, она потеряла сознание.
Теперь же из самого тела больной начали выделяться клубы черного дыма, быстро поглощавшиеся красным светом.
Когда явление это прекратилось, Супрамати намочил другое полотенце, которое оказалось словно покрытым алмазной пылью, и, вытерев им все тело больной, прикрыл ее.
Затем он взял арфу, сел у изголовья и начал играть.
Полились звуки изумительной гармонии, и комната наполнилась мягким ароматом; дивный свет словно угас и сменился фиолетовым сумраком. И на этом темном аметистовом фоне появились прозрачные существа, сотканные точно из того же пара, и окружили постель недвижимо лежавшей принцессы; воздушные образы их колебались в ритме чудесной арфы, а прозрачные руки скользили по неподвижному телу Виспалы. Понемногу видение стало бледнеть и рассеялось в тумане.
А Супрамати продолжал играть, и на лице его застыло выражение восторженной радости. Он наслаждался плодами своих трудов в эту минуту, когда ему еще раз удалось вернуть к жизни страждущее и осужденное на смерть существо. Блаженство вызываемой им гармонии, дар повелевать могучими деятелями ароматов и красок исполнило сердце его радостью и благодарностью.
Отдавшись своим мыслям, Супрамати не заметил, что Виспала открыла глаза и медленно поднялась, глядя на него робким любовным взором.
Она чувствовала себя выздоровевшей, но во всем ее существе произошло удивительное превращение. Пылкая, пожиравшая страсть, мучительно терзавшая ее сердце, исчезла, уступив место сознанию пропасти, отделявшей ее от высшего, любимого ею человека, и сознание это стало перед нею во всей подавляющей ясности.
При этом все существо ее наполнено было беспредельной признательностью и глубоким счастьем видеть его тут, около себя.
Она сползла с постели, опустилась на колени и, подняв сложенные руки, прошептала со слезами в голосе:
– Учитель, как мне благодарить тебя за спасение жизни… Супрамати перестал играть, благословил ее, приподнял и кротко сказал:
– Не меня должна ты благодарить, а Бога, твоего творца и Отца Небесного. Будь же достойна дарованного тебе душевного и телесного здравия. Не забывай, дочь моя, что в телесной темнице горит бессмертный огонь, который укажет тебе путь к маяку, все сущее освещающему, поддерживающему и охраняющему.
Он поднял руку, указывая на светлый крест, появившийся в воздухе и сверкавший, как алмаз.
– Ты – благодетель всего страждущего, научи же меня великой науке: верить и любить не телом, а сердцем! – прошептала Виспала.
– Веруй в своего Творца, надейся на Его милосердие, люби Его всей душой, и ты найдешь путь к спасению. По мере очищения твоей души, ты научишься любить сердцем и побеждать нечистые телесные страсти. А теперь поди и обними своего деда, который пережил много испуга и горя во время твоей болезни.
Виспала порывисто схватила руку Супрамати и прижала к губам, а потом встала и побежала в комнату короля, где тот, окруженный несколькими приближенными, со страхом ожидал результата лечения. Король был несказанно счастлив, увидав внучку совершенно здоровой; когда же он и его близкие хотели благодарить мага, тот исчез.
На заре следующего дня Инхазади прибыл в пещеру выразить Супрамати свою глубокую признательность за исцеление Виспалы. Престарелый король был очень взволнован; он долго серьезно беседовал с магом, после чего, – как и предсказал ему Супрамати, – смиренно преклонил колени перед престолом, исповедуя Божество, имя Которого закон запрещал ему произносить.
Исцеление наследницы короля произвело огромное впечатление, и популярность мага еще возросла; но в такой же почти степени усилилась ненависть к нему его врагов. Окончательно же привел их в ярость слух, распространявшийся в народе и неизвестно откуда появившейся.
Втихомолку, правда, но уже шли повсюду разговоры о будущем короле, так как Инхазади был стар и кончина его была недалека, и вдруг общий голос назвал Супрамати его преемником.
– Может ли принцесса выбрать мужем кого-нибудь лучше этого благодетеля всех страждущих! – говорили в обществе. – Он молод и красив; происхождение его, правда, темно, но зато принцесса знатна родом. Он – беден к тому же, но это говорит о его бескорыстии. Иначе, будь он практичнее, это был бы самый богатый человек на планете. Чего бы только не заплатили ему за спасение от страшной смерти близкого и дорогого существа.
Вывод из этих разговоров был таков, что наиболее желательным государем оказывался только этот добрый, красивый и ученый человек.
Но если население горячо желало иметь Супрамати своим королем, то одна возможность подобной комбинации возбудила уже против мага целый ураган вражды и привлекла в партию его врагов лиц очень влиятельных. Среди таковых оказалось несколько молодых людей, которые по своему рождению и высокому положению надеялись быть избранными Виспалой. Ее страсть к прекрасному магу не была уже тайной, и это давало шансы на успех всенародному проекту.
Наиболее верным средством избежать неприятности было бы удалить опасного человека, и вот на тайном совещании врагов решили во что бы то ни стало с ним покончить.
Последствием заговора было покушение на Супрамати, когда тот уходил с фермы, где только что излечил несколько стад, одержимых злокачественной болезнью. Поспешно нанесенный убийцей удар не попал, однако, в грудь, а задел только плечо. Злодей убежал, но был изловлен и приведен возмущенными пастухами; оказался он одним из тех, кому Супрамати спас жизнь.
Несомненно, толпа его растерзала бы, не вступись за него маг, который твердо заявил, что никто не имеет права карать, если он сам прощает виновного. Несмотря на это, преступник все-таки мог быть убит кем-нибудь из слишком усердных сторонников Супрамати, но он предупредил негодяя и помог ему бежать.
Второе покушение было придумано замысловатее и орудием избрали безответное животное.
Это был живший в болотах дикий зверь – полулев, полубык, но зверь необыкновенно сильный и хищный. Меньше ростом живущего на Земле быка, но с гривой наподобие львиной, этот уру – как звали животное – снабжен был тремя прямыми, острыми, как кинжал, рогами и широкой пастью, усеянной крепкими зубами; ноги у него были вроде обезьяньих лап.
Приручить это животное не удавалось, но публика всегда с удовольствием смотрела на бывшие в большой моде бои таких уру, и зрелище это потому особенно интересовало, что зверя трудно было взять живьем, помимо малочисленности породы вообще. В это время только что привели из болот двух больших особенно
злобных животных, и одного из них выбрали, чтобы предательски отделаться от Супрамати.
Звери содержались в железных клетках, помещавшихся в открытом сарае. В ту минуту, когда маг, сопровождаемый двумя учениками и большой толпой, переходил улицу, один из зверей вырвался из клетки, и, разъяренный криками погони, бросился к магу, нагнув голову, готовый взять его на рога.
Опасность была неминуема и смертельна. Бешеный зверь летел прямо на него, а перепуганная толпа разбегалась в стороны.
Но в двух шагах от Супрамати животное круто остановилось, понюхало воздух и потом повернуло в сторону одного из учеников; но Супрамати поднял руку, и вдруг уру, словно от удара обухом по голове, упал на колени. Тогда остолбеневшие зрители услышали, что маг произнес как будто несколько незнакомых слов, странным образом их скандируя, и затем заиграл на арфе.
Уру слушал сперва музыку, словно очарованный, а потом медленным шагом подошел к Супрамати и лег у его ног. Маг погладил его по голове, дал кусок хлеба, вынутый из кармана, и животное ело из его рук. После того, продолжая играть и напевая вполголоса, Супрамати направился прямо к сараю в сопровождении уру, который по его приказанию покорно вошел в клетку.
– Будьте осторожны в другой раз и не оставляйте открытой клетку. Я не один хожу по улице и сколько невинных могло бы пострадать вместо меня, – спокойно заметил он смущенным сторожам.
История эта вызвала огромный шум, а вместе с тем и неудовольствие в народе, чуявшем покушение на
