не шла, а летела через сад, а затем по какой-то тропинке. Далее ее подхватил вихрь и она закружилась, словно гонимый ветром сухой лист. Сильный толчок вернул ей сознание действительности, и она с ужасом огляделась.
Она очутилась на небольшой, каменистой площадке, окруженной высокими скалами, образовавшими нечто вроде колодца. В одной из стен виднелось углубление в виде пещеры, в эту минуту озаренной красноватым светом. Не имея сил противиться привлекавшей ее силе, Мэри вошла в грот и в его глубине увидела лежащий на песке скелет, опушенный мохом, а подле стоял ее спутник. Рядом с ним, держась на могучем, змеином хвосте, было омерзительное чудовище с торсом и головой человека: его дьявольски злобное и жестокое лицо запечатлело, казалось, на себе все страсти и было поистине страшно. Когтистые лапы взрывали песок, а черные зубчатые крылья с зловещим шумом хлестали воздух.
— Смотри, вот чудовище, порожденное кощунством и проклятием. Это мой, а вместе с тем и твой палач, постоянно встающий, чтобы преградить тебе путь к счастью. Этот страх не только отравил твою жизнь, но и погубил душу. Ты принадлежишь аду, откуда вышло это существо без души, порожденное ядовитыми флюидами возмущенной души человеческой. Вражда служит живительным дыханием этому мстителю, а зло, слезы и страдания жертв — его пища. Он и сатана, наш повелитель, завлекли тебя сюда, и теперь, наконец, ты принадлежишь мне по всем законам ада. Ты будешь моей супругой, такой же лярвой, как и я. Ха! Ха! Ха! Мы будем жить тут, где я вытерпел свою агонию. Видишь, черные пятна на камнях? Это земли почерневшее кольцо — это мое обручальное кольцо. Я надену его на твой палец и по капле выпью твою кровь.
Мэри была не в состоянии шевельнуться, точно парализованная, и с ужасом глядела на страшный призрак, в наружном виде которого произошла резкая перемена. Он перестал быть живым на вид человеком, а обратился в облачную массу, черную, удлиненную и испещренную огненными зигзагами, которая, извиваясь, подобно пресмыкающемуся, и треща приближалась к Мэри, вперив в нее красные, как раскаленные уголья, глаза. Она опустилась на землю и застыла, думая только, что попала во власть адского чудовища и должно произойти нечто ужасное. Точно в тумане уже видела она Кокото с его воинством: те старались, хотя тщетно, защитить ее и стали между нею и вампиром, но были слишком слабы, чтобы мериться с таким исполином зла.
Вдруг луч голубоватого света поразил Эдмонда в грудь и откинул в сторону, а между ним и Мэри встал отблеск большой восковой свечи, окруженной широким сиянием, увенчанным сверкающим крестом. Подхваченные, словно ураганом, лярва и живое воплощение проклятия были выброшены из подземного грота, а Мэри упала замертво и ее покрыл, как саваном, густой слой черного флюида. Видение свечи между тем стало таять, а голубоватый свет продержался еще несколько минут и потом спирально поднялся вверх, где и исчез.
Вскоре после ухода Мэри из замка прибыл Уриель. Но едва только он принялся чиститься от дорожной пыли, как вскрикнул от боли в ноге: оглянувшись он увидел укусившего его Кокото. Взбешенный, он схватил Кокото за хвост и завертел в воздухе, а затем отшвырнул. Но ворчливое донесение бесенка охладило пыл сатаниста. Мгновенно собрался мужской персонал замка и побежал по направлению к месту убийства Эдмонда. Уриель лично спустился в пропасть, нашел в гроте замертво лежавшую Мэри, которую приказал перенести в замок, и сам вместе с маленьким, горбатеньким врачом ухаживал за нею. Очнувшись от продолжительного обморока, Мэри впала затем в глубокий сон, продолжавшийся до утра.
Когда она встала, Уриель пришел к ней, и дав ей укрепляющее питье, объявил, чтобы она готовилась к отъезду из Комнор-Кастла.
— Вы не можете безопасно жить здесь. Теперь полдень, а часов в шесть мы выедем, так что будьте готовы.
— Куда же мне надо ехать? Я очень рада выбраться из этого отвратительного замка, — радостно сказала Мэри.
— Отправляйтесь куда хотите, дорогая сестра. Но, по-моему, вам лучше всего вернуться в Петербург. Там вы можете возобновить прежние знакомства, заняться пропагандой и приобрести приверженцев нашему братству. Не забывайте, что каждая вновь завоеванная для ада душа будет продвигать вас по нашей иерархической лестнице.
— Мне самой хочется возвратиться в Петербург, но только вместе с мамой, и поселиться в доме Ван- дер-Хольма. Я полагаю, что имею на это право.
— Превосходно, но ваша матушка должна жить отдельно от вас. Добавлю еще — будьте осторожны. Я убежден, что существуют люди, желающие вырвать вас из нашего братства, и предполагаю, что они вступят в ожесточенную борьбу с нами. Эта борьба будет страшной и опасной, потому что мы не выпустим вас, и ставкой послужит ваша жизнь. Итак, будьте осторожны: избегайте сближаться с лицами вражеского лагеря и произносить формулы, противные нашей вере. У вас теперь один глава — Сатана. Только его обязаны вы слушаться и лишь ему поклоняться, не забывайте этого! Будьте усердны и верны, тогда вы всегда найдете защиту против всего и всех.
Мэри поспешно приготовилась к отъезду. Увидев на столе шкатулку и исповедь леди Антонии она вздрогнула, но не устояла против соблазна посмотреть медальоны. В одном был портрет удивительно красивого ребенка, а во втором — молодого человека, блондина, очевидно, упоминаемого в рассказе Вальтера. У нее мелькнуло желание взять с собой драгоценную шкатулку и рукопись, но она отказалась от этого намерения, спрятала все в тайник и заперла его. Ничего не хотела она брать из Комнор-Кастла. Достаточно было воспоминания о страшном, едва не убившем ее призраке.
Спустя несколько часов, когда автомобиль Уриеля мчался по большой аллее, порыв ледяного ветра вдруг поднял облако пыли, и Мэри с ужасом узнала Эдмонда верхом на вороном коне, как видела его во время адской охоты. Но он ураганом пронесся мимо, бросив на ее взгляд, полный страшной ненависти, при этом Мэри судорожно схватила руку Уриеля.
— Главное — не бояться, сестра Ральда! Притом, в моем присутствии он не посмеет ничего предпринять против вас, а место, куда вы отправляетесь, слишком далеко для него. Уж очень он прочно пригвоздил себя к Комнор-Кастлу и нескоро-таки выберется отсюда.
