известно. Так что ваши чувства вполне понятны, но уверяю - Лилия Сокальская дала наводку не только на собственного мужа: не кто иной, как она сама, задолго до того разоблачила тайного троцкиста Блюмкина, с которым состояла в любовной связи.
- Не может быть!!! - как заклинание повторил Герман.
- Очень даже может, - по-своему истолковал возглас профессора нарком и непроизвольным движением поправил узел галстука. - Вы не одиноки в своем заблуждении - многие мужчины убеждены, будто обладают такой неодолимой мужской силой, что способны навеки привязать к себе женщину.
- Где она? - прошептал Герман.
- Этого мы не знаем, - развел руками Берия. - Неожиданно прошла информация, что Сокальская - двойной агент и, кроме нас, работает на иностранную разведку, скорее всего - английскую. Мы установили слежку, но Сокальская ее почувствовала, сумела ускользнуть от наших растяп и - исчезла. Кстати, вас не арестовали вместе с остальными именно из расчета на то, что Сокальская может пойти на контакт - ведь больше никого из ее знакомых не осталось. Все это время за вами велось наружное наблюдение. Таким образом, своим побегом любовница невольно спасла вам жизнь. Так что, если посчастливится встретиться с Лилией Сокальской, непременно поблагодарите ее и передайте от нас привет. Вот и вся мистика, уважаемый Герман Иванович, вот и вся загадка… Кстати, о загадках: скажите, по какой причине тогда, в двадцать втором, Харченко и остальные не стали обследовать подземную полость до конца, а поспешили подняться на поверхность?
- Виной всему - непреодолимый ужас, который усиливался по мере спуска под землю, - объяснил Герман. - Они ведь не просто «поспешили подняться», а бежали в панике. Видели бы вы их лица! Позже у Кондилайнена проявились симптомы истерии, напоминавшие те, что зачастую наблюдаются у местных жителей…
- Вот так исследователи! - хохотнул Кобулов. - Нечего сказать - хороши!
- Да уж, действительно, - согласился Берия, - немцы в этом плане демонстрируют куда большие дальновидность и решимость, наверное, оттого их усилия не столь бесплодны. По имеющимся данным, сейчас Аненербе в строжайшей тайне готовит очередную экспедицию в Тибет, а в недрах самой организации творится форменная чертовщина и мистика. На этот раз речь идет о настоящей мистике, профессор. Помнится, вы утверждали, что доисторические цивилизации обладали летательными аппаратами?
- Я лишь предполагал…
- Правильно предполагали, вот, ознакомьтесь, - нарком достал из внутреннего кармана большой кожаный бумажник, а из него - фотографический снимок, который протянул Герману.
Тот разглядел на снимке невероятного вида аппарат, парящий над землей. Растущие в отдалении деревья казались карликовыми.
- Знакомая штуковина, не так ли? - с улыбкой спросил Берия.
Действительно, Герман знал, что это такое: вимана, легендарная огненная колесница древних, изображение которой не раз встречалось в свитках Блюмкина. Только теперь перед ним был не рисунок, а фотография реально существующего объекта.
- Это снято в Тюрингии, на испытательном аэродроме Люфтваффе, - пояснил Берия. - Наши ведущие конструкторы авиационной техники внимательно изучили снимок и вынесли заключение, что, при существующих на сегодняшний день технологиях, создать нечто подобное невозможно. И совершенно точно выяснено, что разработан аппарат не в бюро Мессершмитта или Хейнкеля, а институтом Аненербе…
- То есть организацией, не имеющей никакого отношения к самолетам, зато занимающейся поисками древних знаний! - продолжил мысль наркома пораженный профессор.
- Ах, как у вас загорелись глаза, Герман Иванович, - обрадовался Берия. - А мы с товарищем Кобуловым в последнее время вообще лишились сна из-за всех этих загадок - верите, ночами над ними бьемся. Но без соответствующей квалификации разве разберешься? Тут нужно, во-первых, быть очень серьезным специалистом по древним цивилизациям, а во-вторых, иметь возможность исследовать не фотографии, а, так сказать, непосредственный источник. Впрочем, одного такого специалиста я знаю, к тому же он очень скоро отбывает в Берлин, где сможет приблизиться к означенному источнику.
Берия заговорщицки подмигнул Герману.
- Я?! - встрепенулся профессор.
- Почему нет? Разве вам не хочется проникнуть в тайну? Или, все же, привычнее, напугавшись до истерики, отступить в последний момент, как тогда, в двадцать втором? - внезапно растерял прежнюю щепетильность нарком.
Герман покраснел от незаслуженной обиды.
- Но я же пробуду в Германии от силы неделю, или сколько там продлится симпозиум, да и кто меня, советского гражданина, допустит к подобным секретам! - он щелкнул ногтем по фотографии. - Разве, при таких условиях, возможно что-либо выяснить?
- При таких - невозможно, но если изменить условия - тогда в лучшем виде. Что, если так: по окончании симпозиума вы объявите о нежелании возвращаться в СССР и попросите убежища в Рейхе? Биография подходящая, немцы в вас нуждаются, так что отказа не последует. А поскольку специалист вы - узконаправленный, чьи знания применимы лишь в строго определенной области, с высокой долей вероятности можно предположить, что искомой области не миновать.
- Но я же не шпион - вдруг провалюсь?…
- Если попытаетесь играть в шпиона, - поморщился Лаврентий Павлович, - непременно провалитесь. Но мы вам ничего подобного не предлагаем. Оставайтесь ученым, оставайтесь исследователем, при этом проникните в сердце Аненербе и выясните все, что можно, а потом сообщите нашим людям, которые сами на вас выйдут, когда придет время.
- А назад… Скажите, как я вернусь назад?
- На этот счет не беспокойтесь - существуют наработанные каналы. Годами наработанные. В общем, решайте Герман Иванович: дело очень опасное, так что навязывать свое мнение не стану, слово за вами.
Сузив глаза, Крыжановский минуту смотрел на стену. Причудилось, будто краска внезапно пошла меняющимися разноцветными стеклышками, какие бывают в калейдоскопе. И каждое стеклышко являло собой картинку прошлой жизни. Прошлой, а, возможно - и будущей…
- Я согласен, - наконец вымолвил он.
- Вот и хорошо, иного ответа я не ждал, - Берия подошел и крепко пожал профессору руку. Вслед за ним то же самое проделал широко и белозубо улыбнувшийся Кобулов.
- На этом пока остановимся, сейчас поезжайте, отдохните, детальный инструктаж потом…, кстати, совсем упустил из виду главное, - спохватился нарком, - костюм-то у вас подходящий имеется - такой, чтоб не стыдно было в зарубежной поездке страну представлять?
- Только тот, что на мне, - стесняясь, ответил Герман.
- Ну, ничего, это дело поправимое…, - Лаврентий Павлович подошел к двери и позвал Нечипуренко. Тот моментально явился и, в ожидании приказаний, принял строевую стойку.
- Проводи товарища Крыжановского к моему автомобилю, шофер знает, куда везти.
Оставшись вдвоем с Кобуловым, Берия обронил:
- Ох, уж эти ученые - совсем как дети: любят, чтоб с ними посюсюкали, все разжевали и рассказали интересную сказку.
- Ловко вы, товарищ Берия, провели вербовку, - угодливо ввернул Кобулов, - сразу видно настоящего психолога.
- Я же менгрел! - самодовольно ухмыльнулся Берия. А менгрел - это грузин высшего сорта. Но вернемся к делу, Богдан. Что думаешь по поводу профессора?
- А что тут думать, нас он ненавидит лютой ненавистью, это видно невооруженным глазом. Наверняка по приезду в Германию переметнется на сторону врага, как эта его б…ь, Сокальская. Мне кажется, что вся идея очень рискованная…
- Кажется? А мне кажется, что я тебя рановато с Кавказа в Москву забрал! - взорвался нарком. - Сидел бы пока дома да недобитых дашнаков и мусавтистов вылавливал.
- Их там уже совсем не осталось, товарищ Берия, - побледнев и вытянувшись в струнку, если подобный термин применим к его грузной фигуре, гаркнул Кобулов.
