дополнительные подзадачи, у нее ничего не получилось. Выяснилось, что единственным нарушителем ее покоя является Сергей. Все остальное оказалось надуманным и неактуальным.
Затем Маринин проект по выстраиванию новой жизни плавно перетек в продумывание ее разговора с Сергеем, когда он ей позвонит. Она стала прокручивать в голове различные варианты предполагаемого диалога и заготовила с десяток очень удачных, на ее взгляд, сентенций, призванных легко и тактично объяснить назойливому кавалеру, что по объективным причинам их отношения откладываются на неопределенное время.
Подготовившись, таким образом, к предстоящему разговору, Марина решила, что с планом покончено. Но именно в этот момент ей показалось, что она услышала чей-то смешок. Она тряхнула головой, прислушалась – смех повторился. Тогда Марина поняла, что план недоработала, и включила в него еще одну позицию: проверить свое здоровье на предмет слуховых и визуальных галлюцинаций.
Вообще к вопросам здоровья она относилась философ–ски, как и подобает человеку с высшим медицинским образованием, считая, что здоровых людей не бывает, а бывают недообследованные. То есть если начать искать и копать, то у любого человека можно обнаружить кучу скрытых заболеваний, которые остались бы абсолютно безвредными, если бы их не побеспокоили. А ведь раз нашли, то надо лечить! А в этом деле стоит только начать, и пошло-поехало. Поэтому сама Марина к врачам обращалась крайне редко и только ввиду самой необходимой необходимости.
Покончив с утомительной деятельностью по проектированию и организации своего грядущего, Марина стала думать, чем бы себя занять дальше, и пришла к неутешительному выводу, что делать ей совершенно нечего. Работа в клинике начнется лишь с 11-го числа, а праздничную программу для себя она не составила, проявив высшую степень легкомыслия. Как всегда, понадеялась на авось. Обычно этот авось ее не подводил. Все как-то само организовывалось наилучшим образом.
Марина сняла телефонную трубку и предприняла несколько неудачных попыток связаться с кем-нибудь из подруг. Даже у Инки, которая по определению не могла никуда деться из-за тяжеленного гипса на ноге, к телефону почему-то никто не подошел. Что ж, придется сегодня организовывать свой досуг самостоятельно. В вопросе организации досуга Марина пошла по проторенному пути, решив не изобретать велосипед. Она расположилась на диване с пультом в руках, собираясь релаксировать перед телевизором, тем более что последние дни ушедшего года оказались напряженными, а праздничная программа предлагала великое множество развлекательных передач тем, кто пожелает скоротать время у голубого экрана.
Вдруг из прихожей до нее донеслись какие-то посторонние звуки. То ли шуршание, то ли поскрипывание. «Мыши, что ли?» – испуганно подумала Марина. Вставать было лень, но звуки не прекращались. Приш–лось вылезти из-под пушистого пледа и идти в прихожую на разведку. Разведка прояснила ситуацию. Никаких мышей не было, а шебуршание доносилось из-за входной двери.
Открыв дверь, Марина обнаружила сидящего за ней подарочного кота, о существовании которого во всей этой суматохе успела позабыть. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Кот же проявил более устойчивые возможности памяти и отлично помнил адрес своей последней дислокации.
С момента их предыдущего общения с животным произошли поразительные перемены. Из лоснящегося сытого зверька с наглым взглядом и недоброй ухмылкой он чудесным образом превратился в изрядно потрепанное и облезлое недоразумение с бездонными глазами, наполненными нежностью и тоской. Жалобно мяукнув, недоразумение продемонстрировало безжалостной хозяйке окровавленную лапу и разорванное ухо. Чуткое женское сердце дрогнуло перед лицом столь ужасных страданий, выпавших на долю в общем-то безобидного существа, и кот был прощен. После чего он немедленно получил квалифицированную медицин–скую помощь и продовольственный паек в виде теплого рыбного супа.
Спустя час вымытый и причесанный кот грел у камина забинтованную лапу и намазанное зеленкой ухо, а Марина снова угнездилась на диване, ощущая себя матерью Терезой и доктором Айболитом в одном лице. Вечер обещал быть по-семейному тихим и уютным. «А может, так даже лучше, – подумала Марина, – все- таки не одна».
Следующие несколько дней Марина провела очень спокойно. Она делала то, о чем так давно мечтала. Просто отдыхала. Спала, ела всякие вкусности, смотрела телевизор, гуляла в зимнем лесу.
Эти прогулки доставляли ей особое удовольствие. Дни выдались отличные. Легкий морозец, по-зимнему строгое, но оттого не менее прекрасное солнце на голубом безоблачном небе, приятно поскрипывающий под неспешными шагами снег. Лес, выглядевший вначале таким неприступным и молчаливым, вдруг открылся Марине с другой стороны. Оказалось, что он наполнен бесчисленным количеством волшебных звуков и образов.
И еще в нем присутствовала тайна. Марина это ясно чувствовала. Эта тайна неудержимо влекла ее к себе, Марина слышала ее дыхание, ощущала тонкий приятный аромат. Марине хотелось проникнуть в тайну, соединиться с ней в единое целое. Она знала, что если это у нее получится, то ей откроются новые горизонты, появятся ответы на вопросы, которые давно живут у нее где-то глубоко внутри и которые она не осмеливается себе задать.
Но соединиться пока не получалось. Мешало что-то чужое, инородное. Что-то, что незаметно просочилось в Маринину жизнь и теперь изводило и мучило ее. Действовало это что-то хитро и умело. Порой оно пряталось и ловко маскировалось, и Марине начинало казаться, что весь этот дискомфорт она выдумала, а на самом деле все в полном порядке. Но затем оно неизменно всплывало вновь и, проявившись смутной тревогой и необъяснимым беспокойством, исчезало, оставляя после себя лишь горьковатый остаточный привкус.
В остальном в эти январские дни жизнь текла тихо и размеренно. Ничего не происходило. Телефон молчал. Даже кот где-то затаился, жил своей кошачьей жизнью и на глаза хозяйке не попадался. Сергей не звонил. Видимо, тоже затаился.
В глубине души Марина чувствовала, что так, наверное, лучше. Но волей-неволей все время возвращалась в мыслях к предстоящему разговору с ним, еще и еще раз прокручивала всевозможные варианты беседы. Очень скоро она обнаружила, что только об этом и думает, что постоянно ведет с Сергеем бесконечный внутренний диалог. Несколько раз Марина попыталась прекратить это бессмысленное занятие, которое сильно изматывало ее, но это оказалось выше ее скромных возможностей.
Она пробовала освежить в памяти неприятные воспоминания о последнем свидании, чтобы вызвать в себе чувство раздражения или неприязни к Сергею. Но со временем негатив как-то подстерся, подтаял, а вскоре стал совсем призрачным и нереальным. Призываемая неприязнь отказывалась прийти на помощь измученной Марине. Вместо нее пожаловали непрошеные эмоции, с которыми она, как ей ошибочно казалось, уже распрощалась.
Ее снова начинало тянуть к нему. Сначала едва заметно, затем сильнее и сильнее. Неожиданно для себя она поняла, что сильно скучает и хочет, чтобы он позвонил. На этот раз Марина решила, что так быстро не сдастся. В конце концов, неужели она не сумеет справиться с накатившей тоской? Она стала честно пытаться отвлечь себя от тяжелых мыслей. Как назло, в эти дни Марина оказалась предоставлена сама себе, и рассчитывать на постороннюю помощь ей не приходилось.
Марина пустила в ход все имеющиеся в ее арсенале подручные средства: книги, домашние дела, рукоделие. Взявшись за чтение, Марина откладывала книгу уже через пять минут, понимая, что в сотый раз перечитывает одну и ту же строку. Тогда она попробовала вязать. Когда-то это у нее здорово получалось. Еще хуже. Равномерное движение спиц не только не отвлекало, а, наоборот, загадочным образом окрыляло назойливые мысли, которые начинали атаковать Маринин мозг с удвоенной силой. Уборка и без того чистого дома тоже не дала результатов. Руки механически выполняли свою работу, а голова, не отвлекаясь ни на минуту, думала о своем. «Ну пусть бы он позвонил! Я бы объяснилась с ним, поставила все точки над i».
Марине стало казаться, что все мучения как раз из-за этой недосказанности, затянувшегося молчания. Ситуация осталась неразрешенной, зависла на полпути. Сергей не звонил, будто нарочно лишая ее возможности досказать, закончить, поставить точку. Вместо этого он снова начал ей сниться. Каждую ночь. Только теперь это были другие сны. Не кошмарные и изматывающие, как раньше, а приятные и увлекающие.
Каждую ночь Сергей был рядом с ней, такой любящий и близкий. Она могла прикоснуться к нему, прижаться всем телом, нежиться в его бесконечных объ–ятиях, слышать его голос, нашептывающий ей ласковые слова. Ночи напролет она парила, плавала, купалась в этой всепоглощающей неге, забыв обо всем на свете, не помня саму себя. Ночи стали для нее продолжением отношений, не доведенных до
