хочет написать свой роман. О своих тайных желаниях заняться сексом с двенадцатилетней азиаткой? О гей-культуре на постсоветском пространстве? У этого человека в голове такие тараканы, что любой европейский авангардист позавидовал бы. Надо было соглашаться на отпуск.
– Я всегда хотел написать роман и очень много думал над темой, – начинает Сергей издалека. – И пришел к выводу, что людям сейчас не хватает светлых книг. Чернуха всех достала, никому уже неинтересно читать про бандитов, криминал, маньяков, извращенцев.
Я подвожу Белоснежке глаза и думаю, что Сергей сильно ошибается. Как ему вообще могло такое придти в голову? Ведь криминал – это самый востребованный материал на веки вечные. Причем, чем ужаснее и извращеннее преступление, тем сильнее оно притягивает читателя, завораживает его. По нескольку раз он перечитывает маленькие строчки на последней полосе ежедневной новостной газеты, чуть ли не с лупой изучает черно-белые снимки с мест преступлений и портреты злодеев. И вздрагивает от мысли, что статья могла быть написана о нем, и сочувствует жертве. Это голые эмоции, основанные на нашей слабости.
Примерно в таком же ключе действует на среднестатистического жителя планеты Земля человеческое уродство. Это таинство матери-природы всегда находилось на особом положении. Готов биться об заклад, что большинство смотрит программу «Здоровье» лишь оттого, что там иногда показывают сиамских близнецов, да детей с церебральным параличом.
Большая советская энциклопедия сообщает, что церебральный паралич возникает в результате поражения двигательных центров или двигательных путей при вирусных заболеваниях, сопровождающихся менингоэнцефалитом, или в результате кровоизлияния в мозг при длительных тяжелых, либо стремительных, родах. При волнениях и резких раздражениях у таких пациентов тонус мышц усиливается, в силу чего произвольные движения затрудняются. Часто отмечаются насильственные непроизвольные чрезмерные движения – гиперкинезы.
Там же можно прочитать, что сиамские близнецы – другими словами, ксипофаги – это один из пороков развития, при котором двойной плод сращен в области грудины или ее мечевидного отростка. Казалось бы, очень специфическая информация, но ее знают все, ведь людям так приятно жалеть этих бедняг, сидя перед телевизором.
Я не самый большой неудачник: есть кто-то еще ничтожнее меня – и, сострадая ему, я возвышусь. Я становлюсь таким классным парнем, раз в неделю проливая слезы над сросшимися ногами и слепыми глазами этих несчастных детей. У меня, черт возьми, такое доброе сердце. Людей, подобных мне, очень мало. Что-то в этом роде думает каждый второй обыватель, плачущий с пультом в руке по средам.
Сергей говорит:
– Я напишу мемуары-сказку. Это будет очень большая и добрая книга.
Пока идет разговор, у меня в блокноте разыгрывается настоящая драма. Вслед за русалкой и Белоснежкой я рисую могучего богатыря, Илью Муромца. В любом произведении должен быть конфликт, а какой конфликт между двумя женщинами, если поблизости нет мужчины? В том случае, конечно, если они не лесбиянки или феминистки.
Аккуратными линиями я обозначаю Илье Муромцу бороду и говорю:
– Что значит «мемуары-сказка»?
– Все, что со мной происходило, но в призме добра, – отвечает Сергей и объясняет: помнишь, сколько всего было? Эти убийства, ссоры, ругань, долги, банкротства – все, чем мы жили. Но только роман будет позитивный, очень добрый, почти для детей.
Эти слова меня смешат, поэтому вместо сурового выражения лица я рисую Илье Муромцу широкую улыбку и расплывшиеся щеки. И спрашиваю:
– Значит, детская сказка, основанная на реальных событиях?
– Нет, сказка взрослая, – отвечает Сергей и добавляет: мои мемуары будут стилизованы под детскую сказку. Понимаешь?
А я уже ни черта не понимаю вообще и продолжаю рисовать. – Это будет прорыв в российской и, возможно, в мировой литературе. Представь, Саня, чернуха, поданная в проекции христианских догм.
Сергей уже порядком надоел мне со своей очередной бредовой идеей. О чем я ему и сообщаю. Он отвечает:
– Да, ладно. Будет качественно, обещаю.
– Серега, достал ты меня. Ответь на вопрос, – говорю я, анализируя композиционное решение картины «Русалка, Белоснежка и Илья Муромец на фоне плана обороны Сталинграда». Получилось, вроде, неплохо.
– Какой вопрос? – Сергей непонимающе хлопает глазами.
– Блин, – злюсь я и начинаю шипеть: я пять минут назад задал тебе вопрос. Возможно ли при помощи адреса электронной почты выследить человека?
– Хм, – озадаченно мычит мой друг и говорит: думаю, да. Выследить – не выследить, но узнать, откуда письмо отправляли, можно. Поговори об этом с Никифорычем.
Я отвечаю:
– Спасибо, – и начинаю собираться.
А Никифорыч – это наш начальник службы безопасности, занимавший когда-то высокий пост в органах внутренних дел. Настоящая ищейка, должен сказать.
Сергей внимательно смотрит на меня и спрашивает:
– А кого это ты собираешься выслеживать, а?
– Да, так. Есть один, – довольно отвечаю я и ухожу, унося в своем блокноте голую русалку, нацистскую Белоснежку и Илью Муромца с растаманской улыбкой.
Я иду в свой кабинет и тихонько нашептываю под нос «We are the champions, my friend». Вот ты и попался, долбаный карлик! Теперь-то уж мы тебя выследим и накажем за все. Эта ложка меда в бочке дегтя
