Возможно, Варвара обладает способностью читать чужие мысли, думается мне. Если так, то мне нет смысла объяснять цель визита, но, с другой стороны, она может оказаться просто очередной сумасшедшей на моей персональной дороге в ад. Примерно как Инна. К тому же, безумцы ведь сбиваются в группы – тогда легко объяснить, что именно делала визитка ведьмы в тайной квартире моей сестры.
– В ней дури, как у здорового мужичка, – не унимается Вова, явно расстроенный тем, что не смог в одиночку справиться со старой женщиной. – Я думал, она мне шею свернет или все ребра переломает.
– Успокойся, – говорю я и снова к Варваре: давайте поговорим. Чем раньше вы нам все расскажете, тем быстрее мы уйдем.
В ответ – снова молчание. Я думаю, стоит ли звонить Никифорычу – уж он-то точно развяжет ведьме язык – и в этот момент Варвара начинает изрекать:
– Я вас не знаю, – кажется, она действительно умеет читать мысли.
– Мы вас тоже, – отвечаю я и продолжаю: но сейчас такая ситуация, что мы в более выгодной позиции, поэтому мы и задаем вопросы.
– Это вы так думаете, – коротко говорит Варвара, а у меня от ее слов внутри начинается легкая неприятная вибрация. Подобные вещи пугают, да.
Вова тоже ежится и для собственного спокойствия расстегивает кобуру, висящую на поясе. Я не объясняю ему, что против магии пуля (по крайней мере, обычная) не спасет, а вместо этого говорю:
– Варвара, мы приехали по очень серьезному делу. Меня зовут Александр Долохов, и у меня есть сестра Инна. Эти имя и фамилия вам что-нибудь говорят?
Ведьма наконец поднимает глаза и смотрит прямо на меня. Ее взгляд трудно охарактеризовать, но он не изучает, а проникает. Кажется, я даже чувствую, как зрительные лучи Варвары сканируют мои внутренние органы, мозг, помыслы, чувства. Я сижу, словно прибитый гвоздями к стулу, стараюсь отвести взор. Сейчас Варвара похожа на вампира, приглядывающегося к очередной аппетитной сонной артерии. Это выглядит настолько правдоподобно, что я невольно прикрываю шею рукой.
– С Инной все в порядке? – спокойно спрашивает Варвара. Ее голос не выражает абсолютно никаких эмоций.
– Не совсем, – отвечаю я.
– Она мертва?
Этот вопрос удивляет меня. Наверное, все ведьмы готовятся только к худшему, даже не думая о том, что исход не всегда может статься фатальным.
Я отвечаю отрицательно и рассказываю:
– Инна сейчас находится в психиатрической больнице. Она пыталась убить себя, намеренно раскроив голову о письменный стол.
Эта история производит впечатление скорее не на Варвару, а на Вову. Он шокировано смотрит в мою сторону, решая, как лучше отреагировать на только что услышанную новость. Я надеюсь, что немногословный телохранитель останется прежним и не попытается выразить мне соболезнования. Это было бы худшим вариантом из всех возможных.
– Моя сестра уже много дней находится в состоянии овоща: ничего не говорит, не двигается, не подает никаких признаков жизни, – продолжаю я, вгоняя тем самым Вову в еще большее оцепенение. Кажется, он вот-вот расплачется.
Варвара молча слушает меня, лишь иногда моргая. Я замечаю, что ее губы слегка подрагивают, хотя это, возможно, следствие болезни Паркинсона или чего-то похожего. У стариков так всегда: вначале дрожат губы, затем руки, а затем и все тело начинает бесконечную пляску святого Витта. Меня всегда именно такие проявления старости вгоняли в жуткую тоску: я представлял себя в инвалидной коляске, пытающимся сказать что-то трясущимся ртом. Жалкое зрелище, без сомнения.
Но моя собеседница не похожа на немощную пенсионерку, страдающую слабоумием. Она внимательно впитывает каждое слово, а потом говорит:
– Инна есть зло.
Вот так новость, я думаю и спрашиваю:
– Что вы имеете в виду?
Мне интересно, что значит слово «зло» в данном контексте. То ли в Инну вселился, по мнению ведьмы, недобрый дух, то ли Инна сама является этим духом, или, может быть, кто-то проклял мою сестру или что?
Я говорю:
– Как это понимать, Варвара? Что плохого в моей сестре?
Вова нервничает, ерзает на ветхом стуле и предлагает:
– Давайте уедем, – он кивает головой в сторону Варвары и дальше: она же больная. Чего зря терять время?
– Время не имеет, ровным счетом, уже никакого значения, – отвечает ему ведьма и потом говорит мне: ваша сестра есть зло. Ее уже не спасти.
В любой книге можно прочесть, что ведьмам приписывается исключительная проницательность, граничащая с чудом. Лишь взглянув на человека, настоящий адепт оккультных наук может рассказать о нем все, включая наложенные порчи, сглазы, душевное состояние, ауру и прочее, никак не связанное с реальностью.
Женщина поправляет свои седые волосы и продолжает:
– Она не сама себя убила. Ее убило то зло, что в ней.
