А потом, когда все закончилось, и я перебирала пальцами пряди его волос, я спросила его:
— Как твое имя, мой Принц?
— Азраэль, — ответил он.
— Твою мать! — ахнула я, никак не ожидая подобного, а он зловеще рассмеялся. — Ангел Смерти… О Боже!
— Поздно взывать к Богу, моя радость, — и я увидела, как в глубине его хрустальных глаз разгорается багровое пламя — жуткое зрелище, но я и не подумала пугаться.
— Тебе подходит, — вздохнула я. — Но ты навсегда останешься для меня Люцианом, моим Лю.
— А я и не хочу быть для тебя никем иным, солнышко.
— Ох, — я поднялась на локте. — Теперь я понимаю, как тебе удалось вернуть меня с той стороны. Это же твои владения. Ты… Ой, Лю. Ты же знаешь… ты знал, кто убил моих родителей. Кем они были?! Лю! Почему ты мне ничего не сказал?
— Я не знал. Если ты думаешь, что я самолично забираю души ушедших, то это миф. Я один из тех, на ком держится баланс мироздания. У любого из нас есть ограничения, иначе реальность обратится в Хаос и мир, таким, каким мы его знаем, исчезнет. Я этого не желаю. И никто не желает.
— Но ты вернул меня. Ты не пустил мою душу в Ад, когда Князь попытался обратить меня.
— А вот это в моей власти. — Люциан рассмеялся. — Я создал вампиров, любовь моя. И я не хотел, чтобы ты стала одной из них. Вампиры — мои слуги, мои метафизические дети. Моя Армия Тьмы. Ха! Кто из нас пафосен, а? Они служат мне во многих мирах. Но не всем известно, кто я такой и кто их создал. У них своя мифология. И она меня устраивает.
— Князь не знал, кто ты такой. — Я не спрашивала, я утверждала, пытаясь переварить новую информацию о возлюбленном, а я-то веками считала, что знаю, кто он такой. Наивная я.
— Он не знал. Узнал это, только когда умер.
Я поморщилась. Черт-черт-черт! Двое моих мужчин умерли, потому что…
Боже, неужели у них был шанс на жизнь, если бы они не столкнулись со мной? Люциан понимающе посмотрел на меня. Угу. Вот и ответ. Ангел Смерти ревновал. Как простой смертный. И… я смачно выругалась. Мне это нравилось, дьявол меня (или отец моего Любимого) побери! И ведь Джек понял это раньше меня… Боже, прости меня, простите меня, Джек и Князь.
— Не вини себя. Ты не виновата.
— Ты как-то сказал мне совсем противоположное. Совсем недавно, пару недель назад, велев мне подумать над своей жизнью и поведением. Я подумала. Я вспомнила Гвендолин. Если бы не я…
— Произошло бы что-то еще. Судьба, — он усмехнулся.
— Твоя мать…
— Она — ангел.
Я подняла глаза к небу.
— Да, ты правильно смотришь. Она — Ангел. Но она любит моего отца.
Час от часу не легче. Я судорожно вспоминала все, что знала об Ангеле Смерти. Он между двух миров. Он — Повелитель мертвых, но вхож и в Царствие Небесное. Он — Жнец душ. Он провожает их к Вратам Рая или в Ад.
— Не совсем так. Есть много тех, кто мне служит. И там, и там.
— Хорошо, — кивнула я, мысли мои разбегались. — Я с этим разберусь. Да. Наверное. Разберусь… И что же дальше? Арка! Зачем тебе Арка?
— Мне было скучно.
Я захлопнула рот. Скучно? Ну да. Я потерла лоб. Глаза Люциана насмешливо за мной следили. Он забавлялся! Но тут я вспомнила кое-что еще.
— Ты отказался связать со мной жизнь, кровь, судьбу.
— Я не мог, — его глаза стали серьезными. — Мне было важно отвлечь от тебя возможный гнев Люцифера и сохранить тебе жизнь. Зофира…
— Твоя рыжая ведьма! — тут же взвилась я.
— Да, моя рыжая ведьма. Она хорошая. Тут ты очень не права.
— Она с тобой? Сейчас?
— И всегда была.
Я сникла. Сердце мое пронзила боль.
— Ты женат. — Я отвернулась от него.
— Мы не называем это браком. Но, — он вздохнул, — она — моя Спутница. Нас сговорили бессчетные века назад. Это было неизбежно. Но она никогда не любила меня. А я ее. Мы — партнеры. Друзья.
— Благодарю, что подсластил пилюлю. Как мелодраматично. Прямо как в сериале.
Люциан взял меня за плечо и развернул к себе. Я тут же ощетинилась.
— Не ерничай. Ты поймешь. Мы можем иметь детей только со Спутницами. Один раз. Сам Люцифер — исключение. Так он печется о нашей расе. О том, чтобы нас не было слишком много. Баланс мироздания. И моего ребенка родила ты, Мирослава, ты, а не Зофира.
— Я не была твоей Спутницей.
— Нет. Но мы с Зофирой не довели соединяющий ритуал до конца. Она дала мне шанс на счастье. А я ей. Мы объединили нашу магию, нам помогла моя мать, и Отец ничего не узнал, пока… Пока ты не забеременела. Но Зофира… У нее никогда не будет детей. Отец был в ярости и наказал ее, лишив способности рожать. Отобрав у нее женскую суть. Я был далеко, подле тебя, твоя беременность стала тяжким испытанием не только для тебя, я думал, что ты ее не перенесешь, что мой ребенок тебя убьет, и сожалел о своем решении. Я не мог тебя покинуть ни на минуту, и не помог Зофире, не спрятал ее. Матери Отец ничего не смог сделать, но она вынуждены была какое-то время скрываться на Небесах, пока не утих гнев Люцифера… Такую цену заплатила Зофира за нас. И я ей буду вечно признателен. Она несчастна: ее возлюбленный уже имеет спутницу и… Гаррет ее не любит.
— Мыльная опера! Господи! — простонала я сквозь истерический смешок.
— Прекрати! — одернул меня Люциан. — Зофира отвлекала мою семью после того, как я рассказал ей о тебе, поверил ей свои мечты. Она сделала все, чтобы мы оказались вместе. Именно она заявила, что я должен сделать тебе ребенка, если хочу быть счастлив, а это такая редкость в моей родной реальности. Она заметила твою реакцию, когда ты, вернувшись из пансиона, застала нас в постели. И она раскрыла мне на тебя глаза. И я посмотрел на тебя и разглядел тебя. Но было уже поздно. Почти. Ты бросилась к Князю. А он вдруг тоже прозрел и сделал тебя своей невестой. А потом… потом он отпустил тебя ко мне. Хотя имел полное право не отпускать. И те пять лет, что мы провели вместе, я всегда вспоминал с радостью… и с горечью, потому что спустя эти пять лет я тебя хоронил, и это был тот случай, когда оба моих родителя наложили на меня запрет — при помощи самого Бога — искать твою душу. А потом… У меня остался наш ребенок. И я его растил. И мы окончательно соединились с Зофирой. И она стала ему матерью. Но Самаэль всегда знал, кто его настоящая мать.
— Самаэль… — Я попробовала произнести вслух имя моего сына, покрутила его на языке, но было так сложно представить, каким стал тот розовощекий младенчик с золотистым пушком на голове и не по-детски суровыми стальными глазами, в какого взрослого мужчину он превратился. — Каков он, Лю?
— Красивый. Смелый. Взбалмошный, как ты. — Палач очень светло улыбнулся, и я тут же поверила, что в жилах его течет и Небесная кровь. — Золотые кудри. Крутой нрав… У него скоро свадьба.
— Вот херня! — не удержалась я.
— Прекрати ругаться, дорогая. Теперь я верю, что ты прекрасно освоилась в этом мире.
— Я еще и не так могу, — заверила его я.
Но в голове стучало только одно: свадьба моего сына! А там и дети появятся. Я зажала ладонью рот.
— А потом мы станем бабушкой и дедушкой. — Я откровенно заржала. Во весь голос. — Посмотри на меня, Лю, я выгляжу на двадцать лет. А если бы я не изменила внешность, то выглядела бы на шестнадцать.
— Сэм выглядит старше тебя, — ухмыльнулся Люциан. — Но он мужчина. Взрослый мужчина. Он должен выглядеть именно так.
