ей руки на плечи, ласково поцеловал в обе щеки и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки.
– Какой красивой женщиной ты стала, дорогая!
Лили улыбнулась. Последний раз она видела его в квартире Николь в Нью-Йорке. За месяц до этого умерла его жена. Николь тогда была помолвлена с Андреасом.
Когда начался их роман, интересно было бы знать? Когда старый друг семьи стал любовником, а затем и мужем?
– И как мне теперь вас называть? – спросила Лили. – Дядя Жан-Клод, кажется, уже не подходит, месье де Сен-Аби – слишком официально.
– Ну, тогда, может быть, просто Жан-Клод?
– Прекрасно, – сказала она, – и, Жан-Клод, я очень рада, что у Николь наконец-то исправился вкус.
– Ну, в самом деле, Лили, не будь ребенком, – сказала Николь.
– Но она права, Николь, она совершенно права! – рассмеялся Жан-Клод.
Послеполуденное солнце сквозь чистый горный воздух окрасило в золото озеро Бурже. Весенние полевые цветы покрывали все подножие от ухабистой грязной дороги до луга вдали. Жан-Клод, спешивший попасть в Шамбри до того, как солнце скроется за горными пиками, и опасная дорога погрузится в темноту, мастерски управлял машиной на опасных поворотах. Николь слегка откинулась на сиденье и изучала его лицо. На нем сейчас проступили тонкие морщины, глаза выглядели утомленными, в уголках рта залегли глубокие складки. Это было постаревшее мужественное лицо, которое так очаровало ее двадцать лет назад, лицо человека, которого она до сих пор любила, которого она всегда любила, с той первой ночи в Париже давным-давно. Мысль о том, что они, наконец, вместе, и теперь всегда будут вместе, воодушевляла ее. Все эти годы гонки по свету, головокружительные рауты и приемы, бесконечные поиски любви в объятиях посторонних мужчин, все это осталось позади. Теперь она, наконец, может отдохнуть. «Спасибо тебе, Господи», произнесла она про себя. Сейчас надо заняться Лили. Только сейчас, когда она остановила свой бег, она начала ощущать вину перед дочерью. Рождество в Рио, Барселоне, на острове Патмос. Господи, даже в Биаррице, совсем рядом с Лили, но без нее, если бы только…
– Лили, ты никогда не видела моего сына, Люка? Он вернется в Париж через несколько дней.
– Правда? – спросила Лили, а где он был?
– В Тоскане. Рисовал. Мне кажется, он очень одаренный художник. Масло, акварель, гуашь. Очень здорово, правда. У него талант, которым я могу только восхищаться, так как сам лишен этого. Он готовится к выставке следующей осенью. Вероятно, в октябре. У него это будет первая выставка в Париже. Он выставлялся на юге и еще был небольшой показ в Нью-Йорке в прошлом году, но это будет его первая большая выставка. Он, естественно, очень взволнован.
– Наверняка, это будет в вашей галерее, – Лили рассмеялась.
– Конечно. Но пойми меня правильно. Я должен поддержать его. Я бы не хотел показывать его работы, если они того не заслуживают, и подумал, что, возможно, он сможет помочь тебе поступить в художественную школу. Кажется, ты подаешь надежды.
– Я хочу поступить в школу в Нью-Йорке, – ответила Лили, – но мне нужно сначала подготовить вступительную работу. Было бы замечательно, если бы Люк помог мне с этим.
Николь слушала разговор Лили и Жан-Клода. «Господи, пусть так и будет! Пусть, наконец, у нас будет настоящая семья».
Лили и Люк взяли кофе и вышли из гостиной в небольшой сад. Летний вечер был теплым и пахло каштанами. Мягкий отсвет фонарей на Рю де Сен-Пре падал на внутренний кирпичный дворик.
– Ты бывала раньше в Париже? – спросил Люк, откинув со лба прядь светло-русых волос.
– Да. Я иногда проводила праздники со своей соседкой по комнате и ее семьей в Монморанси. Мы часто ездили в Париж в магазины или пообедать.
– Но ты никогда не была здесь долго.
– Пожалуй.
– Это замечательно. В таком случае, тебе требуется большая экскурсия. Я буду твоим гидом.
Лили почувствовала, что между ними протягивается невидимая нить.
– У тебя найдется время? Ты не будешь слишком занята, чтобы подготовится к демонстрации достопримечательностей?
Люк облокотился на каменную ограду, отхлебнул из чашки и потер затылок.
– Ах, да. Выставка. Ты поможешь мне.
– Чем я смогу помочь?
– Ты поможешь мне с каталогом, и, – он опять задержал на ней свой взгляд, – ты должна мне позировать.
Люк смотрел на нее в смущении. На мгновение у Лили сжалось все внутри, но тут же она поддалась теплу его взгляда и почувствовала незнакомую волну, поднимающуюся из какого-то неизвестного ей источника внутри.
Она просто отказывается ехать с нами, – сказала Николь. – Господи, ну кто остается на лето в Париже? Это какое-то упрямство.
– Ты спорила с ней? – спросил Жан-Клод.
– Нет. Она была совершенно непреклонной, – Николь покачала головой. Лили опрокидывала все ее планы. Она могла понять чувство обиды за годы, проведенные врозь, она сама себе сейчас признавалась, что забросила единственную дочь. Она могла понять гнев. Она понимала страсть, но пассивность Лили, хорошее отношение на расстоянии, выводили ее из себя. И хотя недели, проведенные в Сен-Жермене, были самыми безмятежными за все то время, что они провели вместе, в их взаимоотношениях не произошло
