Джимми с его вечными хитростями и уловками. Интересно, на какую же долю пирога он рассчитывал, что так носился с этим делом? Самое ужасное, что он почти что добился своего. Ферни, признаюсь тебе и никому больше, что мне всегда не нравилась эта идея Монте-Карло, но я позволила ему уговорить меня. Мы были такие доверчивые, это непростительно.
– Для него или для нас?
– Для всех, – с сердцем сказала Валери.
– Гм-м.
Шаловливая кошачья улыбка заиграла на губах Фернанды. Джимми Розмонт, этот неисправимый, отвратительный тип! Ей не терпелось увидеть его лицо, когда они сообщат свое решение не продавать землю, подать прошение в суд освободить временного управляющего и передать ранчо им троим в управление. Джорджина всегда намекала, что проект Джимми кажется ей... вульгарным в лучшем случае. Она будет в восторге, что они отвергли этот план, а дикое разочарование, которое испытает Джимми, притушит его мужскую прыть аж на несколько месяцев.
– Вэл, ты подумаешь, что я спятила, если скажу тебе...
– Что, раз уж ты решила сказать?
– Я как-то по-другому стала относиться к Джез. Она... она мне стала нравиться. И даже очень.
– Мне тоже! Как может не нравиться человек, который смог заставить тебя наплевать на живой миллиард и при этом чувствовать себя так, будто делаешь что-то хорошее, – сказала Валери, и в голосе ее смешались и колкость и теплота.
– Ну уж, не совсем миллиард, если брать в расчет налоги, – утешила ее Фернанда.
– Неважно. Я намерена извлечь максимум из того обстоятельства, что у нас хватило вкуса и мудрости отказаться от целого миллиарда, ни копейкой меньше.
– Валери Килкуллен Малверн, Ее Величество экологическое равновесие, Сохранение традиционных ценностей, Новая героиня землепользования.
– Браво, Ферни. Лучше не скажешь. Насчет Джез... Честно говоря, до сегодняшнего дня я ее практически не знала. Я горжусь, что она моя сестра, и я в восторге от того, что мы будем вместе строить здесь новый город. Мы с тобой вели себя как дети, считали ее своим врагом, соперницей – еще раз спасибо матушке. Мне стыдно, что мы ее так всегда дразнили, а тебе? Господи, какие мы были гадкие. Помнишь, как мы дразнили ее «сироткой»? Какие мы были маленькие гадины.
– Ты так говоришь, потому что теперь мы тоже «сиротки», – грустно произнесла Фернанда.
– Разве это не причина?
– Может, нам следует сказать ей, как мы теперь к ней относимся? Извиниться перед ней за все?
– Ферни, ты что – не понимаешь? Господи, неужели ты не понимаешь? Джез и так уже это почувствовала.
– Да, ты права. Но все же... Когда-нибудь надо будет сказать. Я найду подходящий момент. Послушай, Вэл, разве не чудесная новость про Джез и Кейси? Я так и знала. Конечно, было видно с самого начала, что она его не упустит. А ты? Но знаешь ли, что это для нас означает? Что не пройдет и нескольких недель, как нам опять придется сюда лететь – теперь уже на свадьбу.
– Ферни, ради бога, перестань ныть. Это будет прекрасно. К свадьбам у меня странно-сентиментальное отношение, и кроме того, не забудь, ведь другой семьи у нее нет.
XXII
Едва машина Валери отъехала от гасиенды, как Джез принялась искать Кейси. От Джо Винтера она узнала, что он уехал в Лос-Анджелес по делам, еще когда она каталась верхом, и вернется не раньше вечера.
– А вы не знаете, по телефону я не могла бы его отыскать? – взмолилась Джез, распираемая своей чудесной новостью.
– Ни малейшего представления. Он может быть где угодно.
Очень расстроенная, Джез вернулась в дом. Она не хотела ничего говорить Джо, прежде чем не расскажет Кейси. Из дома она позвонила Рэд. В последние дни она отодвинула любимую подругу на задний план, как и все остальное в своей жизни, но Рэд все же позволила уговорить себя встретиться и пообедать вместе в Ньюпорт-Бич.
Джез выложила всю историю, она была так возбуждена, что Рэд оставалось лишь сидеть и жевать, в нужных местах кивая и охая, охая и кивая. К концу обеда фонтан Джез иссяк.
– Расскажи, чем ты занималась это время, Рэд? – спросила она наконец.
– Кто – я? Твоя старушка?
– Ну, ты ведь, наверное, что-то делала, пока я занималась своими проблемами, не вспоминая о своей лучшей подруге.
– Я читала книги, которые всегда хотела прочитать, размышляла о всяких более или менее благородных вещах, подолгу гуляла, фанатично посещала занятия гимнастикой, слушала музыку, сажала анютины глазки, готовила соленья...
– Не верю.
– Все чистая правда, за исключением солений. Я потихоньку училась обходиться без Майка. У меня ведь нет выбора, правда? Жизнь должна продолжаться. Я в порядке, Джез, не то чтобы все прекрасно, но и не в безнадежно жалком положении, и с каждой неделей становится все легче. Иногда я выезжаю пообедать с кем-нибудь из друзей, иногда приглашаю их к себе – на этой неделе, например, мы чудесно пообедали с Грегори, пока он был здесь.
– С каким Грегори?
