сегодняшние газеты и с презрительной усмешкой вспомнит ее объяснения.
Если Майк Килкуллен такой уж безнадежный тупица и мужлан, каким рисовала его Лидди, то как же ему удалось завоевать сердце обворожительной и неуловимой шведской кинодивы, дочери стокгольмских интеллектуалов и, как писали газеты, великой актрисы и великой красавицы? Каким образом и когда? Ясно, что Лидди лгала им. Остается предположить, что Майк настолько увлекся Сильвией Норберг, что готов был разрушить их брак и жениться на ней, жениться спустя всего лишь несколько часов после их развода.
Подойдя к зеркалу, Лидди принялась внимательно изучать себя. Тридцать один год, и сейчас она куда привлекательнее, чем прежде. Наделена теми недоступными для многих и не поддающимися имитации неуловимыми чертами, которые отличают потомков узкого круга влиятельных и богатых восточнобережных аристократов. Никаких изъянов. Вот разве что чрезмерно добродетельна. И вот, на виду у всего света, ее сбросили на свалку, унизив, как только можно унизить женщину!
Любому филадельфийцу, если он еще не знал этого, уже к вечеру станет ясно, что Лидия Генри Стэк, еще двенадцать лет назад считавшаяся звездой сезона, которая могла выбрать себе в мужья любого холостяка в городе, ныне побеждена Сильвией Норберг. «Ну да, Сильвией Норберг, кинозвездой, – станут взволнованно нашептывать мужьям все женщины. – А разве есть другая Сильвия Норберг?» «Лидди явно дурачила меня, – добавят они чуть позже. – Бедняжка Лидди, чего ради она выдумывала все эти жалостливые истории о своем муже, когда должна была знать наверняка, что рано или поздно все станет известно?»
Если б она только знала! Если бы хоть на мгновение ей пришло в голову, что он может жениться на какой-нибудь Сильвии Норберг, ничто на свете не заставило бы Лидди дать Майку развод. Она могла бы уехать, забрав детей, и держать его на привязи, на цепи всю жизнь, не давая ему хода, вместо того чтобы вдруг оказаться в таком положении! Чего уж тут удивляться, что он согласился с условиями развода, не сопротивляясь. Адвокат Лидди заметил, что даже с его точки зрения она требует слишком многого, но Лидди настаивала на своем, требуя, чтобы он добивался максимума – как в алиментах, так и в обеспечении детей. Если б она только знала...
Поднявшись, Лидди принялась расхаживать по номеру из угла в угол. Уже пора было отправляться в аэропорт, но она все больше укреплялась в мнении, что не должна возвращаться в Филадельфию. Возможно, теперь это единственное место на всей земле, куда она не сможет показать носа. Позвонив в аэропорт, Лидди отменила заказ и сказала телефонному оператору, что готова ответить на несколько звонков.
Куда она может податься? Филадельфия – город самодовольный, занятый своими проблемами, но не настолько отсталый. Господь свидетель, чтобы ее жители лишили себя радости посплетничать с друзьями из соседних городов. Значит, не подходит ни один город Восточного побережья, исключено на несколько лет как минимум. Оставалась Европа. Деньги для Лидди не проблема. Ее доля с прибылей ранчо вылилась уже в круглую сумму, а полученное прошлой зимой наследство увеличило ее доход еще на десять тысяч долларов в год. На тридцать пять тысяч долларов в Европе можно прожить припеваючи. Только вот где именно?
Когда телефон зазвонил снова, она была уже в полной готовности.
– Миссис Килкуллен, это Хэнк Джеймисон из «Хералд икзэминер». Разрешите мне попросить вас прокомментировать женитьбу вашего мужа на Сильвии Норберг.
– Да, пожалуйста, мистер Джеймисон.
– Как вы относитесь к этой новости?
– Я надеюсь, что они будут счастливы. То есть я в этом уверена.
– Вы знали, что их бракосочетание должно было произойти вчера?
– Естественно. Мы с бывшим мужем по-прежнему остаемся друзьями.
– Что вы думаете о Сильвии Норберг?
– Я не знакома с ней лично, но ее работа в кино мне очень нравится. Она талантлива и мила.
– Значит, вас не тревожит разница в возрасте?
– Я современная женщина, мистер Джеймисон. Почему это должно тревожить меня, если не тревожит ее?
– А что думают ваши дети?
– Пока на этот вопрос трудно ответить. Сначала им придется познакомиться. Вы же знаете, это дети...
– Другими словами, у вас нет чувства обиды?
– Мистер Джеймисон, это я попросила развода. Я оставила мужа задолго до того, как он познакомился с мисс Норберг. Причины, побудившие меня к этому, – чисто личного характера. Что же до мужа, я желаю ему счастья и уверена, что и он хочет того же для меня.
– Благодарю, миссис Килкуллен. Счастлив поговорить с настоящей леди...
– Спасибо, мистер Джеймисон.
Неважно, насколько удачно она справилась с репортерами: никто из ее филадельфийских знакомых все равно газетам не верит, однако это интервью прочтут повсюду, и, многократно повторенное, однажды оно станет правдой.
Вскоре после того, как Сильвия и Майк Килкуллен поженились, Сильвия с изумлением обнаружила, что беременна.
– Но я никогда прежде не хотела ребенка! Я никогда даже не задумывалась над этим, – сказала она мужу, смущенная неожиданным поворотом событий не менее, чем если бы вдруг обнаружила в себе пристрастие к игре в покер на крупные ставки или же к разведению собак.
– Могу поспорить, что подсознательно ты этого хотела, – отозвался Майк, радостно отмечая, как в его жизнь приходят когда-то предсказанные ему личные перемены.
В январе 1961 года родилась их дочь, по настоянию Сильвии названная Хуанитой Изабеллой, в честь прапрабабушки Майка. Она мечтала, чтобы у ее дочери сохранились неразрывные родственные и наследственные связи, которых никогда не было у нее самой. После рождения ребенка Сильвия забыла о
