ресторанчике неподалеку от студии, а потом сразу вернуться на работу.
– Вы слишком хладнокровны для девушки, которая вскоре станет страшно богатой и известной, – бросила первый пробный шар Фиби, оглядывая Джез с нескрываемым любопытством, как невесту, только что вышедшую замуж по брачному объявлению за совершенного незнакомца.
– Фиби, мы собираемся работать вместе, – сказала Джез серьезно. – Мне бы хотелось, чтобы вы поняли обо мне кое-что, может быть, на ваш взгляд, не самое важное. Меня никогда не привлекала слава. Моей матерью была Сильвия Норберг.
– О боже, Джез, извините... Но в студии никто...
– Я ничего им не говорила. Это старая и печальная история. Едва ли стоит ее вспоминать.
– Я могла бы догадаться... У вас ее глаза, ее внешность... Вы очень похожи.
– Знаю, – заметила Джез, как бы окатывая собеседницу ушатом ледяной воды. – Я очень близка с отцом, – продолжала она быстро. – Почти все свои выходные провожу на его ранчо неподалеку от Сан- Хуан-Капистрано. Эта земля много для меня значит, куда больше, чем можно предположить. Мне не хотелось бы начинать жизнь, в которой моему отцу не останется места. Так что пусть ваше предложение сулит мне золотые горы, но, если оно надолго уведет меня из Калифорнии, я от него откажусь.
– Так вот просто?
– И даже еще проще, Фиби.
– А что на это скажет будущий заказчик? Моя новая клиентка не хочет быть богатой и известной! Это может невыгодно сказаться на моем деле.
– Еще есть время подумать. Я пойму. Кстати, контракт ведь еще не подписан.
– Ни за что. Я сказала, может сказаться, а не скажется. Что-нибудь придумаем. Предоставьте решать мне. Есть что-то еще, что мне следует знать?
– После признания, что богатство и известность меня не влекут? Чего же больше?
– Мужчины?..
– Ничего важного. Я замужем за работой.
– Понятно.
Фиби тряхнула бананово-желтыми волосами: каждая черточка ее остроскулого лица, казалось, выражала сомнение.
– Увидите.
Джез не могла сдержать улыбки при взгляде на это удивительное создание, вихрем ворвавшееся в ее жизнь, подхватив ее, которое заявляет, что намерена добиться немыслимой карьеры для человека, о котором ничего не знает. Не будь Фиби уже два года представителем Мэла Ботвиника, Джез ни за что бы не стала связываться с женщиной с такими амбициями.
– Послушайте, Джез, когда Джили подберет вам замену?
– Сегодня после обеда у нее встреча с претенденткой. Скорее всего, подбор не займет много времени. Это и вправду чудесное место!
– Очень хорошо, поскольку у меня уже есть для вас задание.
– Что-о?
– Вчера я ужинала с редактором «Эсквайра» и показала ему буклет. Вы умеете подчеркнуть в женщине ее суть, ее женственность, даже если объект – далеко не секс-бомба. Мало кто сможет вразумительно объяснить, почему та или иная женщина сексуальна, – это просто дар. Я даже не догадывалась, насколько женственны Шэрон или Джили. Шэрон, замораживающая торт, – страшно чувственна, а Джили с трубкой в руке – да от нее просто излучение исходит! В общем, нужно сделать снимки двух женщин, скажем так... среднего возраста на обложку «Эсквайра» и постараться подчеркнуть в них женское начало, пусть скрытое, но глубоко индивидуальное, показать чувственность, которую другие в них не видят, но которой отмечен каждый их шаг. Именно этого хочет «Эсквайр». Чувственные дамы средних лет.
– Кто они? – спросила Джез.
Она понимала, что, несмотря на все надуманные театральные указания, речь может идти о Линде Эванс и Джоан Коллинз. Именно в этом работа агента.
– Маргарет Тэтчер и Нэнси Рейган.
Краем глаза Фиби наблюдала за Джез, стараясь уловить в ее лице хоть каплю удивления.
– А почему не мать Тереза? – не моргнув глазом отозвалась Джез.
Фиби одобрительно хохотнула: Джез быстро учится.
– Мать Терезу оставим для рождественской обложки «Вог». Она – олицетворение духовности, высший шик в этом сезоне. Или что-то еще в этом духе – так мне сказали по телефону сегодня утром. А ваши портреты Тинки, подбирающей модные аксессуары, так же чувственны, как и остальные портреты. От вас ждут как освещения направлений моды, так и портретов знаменитостей.
– Как получилось, что заказчики уже видели буклет?
– У многих есть офисы в Лос-Анджелесе. – Фиби с удовольствием захрустела булочкой.
– А что еще произошло за сегодняшнее утро?
– Всему свое время, – ответила Фиби.
Альбом в шестьдесят страниц – двадцатипятилетняя история жизни Уоррена Битти и его женщин – еще не был закончен. Но Фиби привыкла делать заказ только тогда, когда все детали уже согласованы и обговорены, поскольку в противном случае будет слишком много упреков.
