– Но перед кем я буду отчитываться?
– Ну, в конечном счете время от времени мы с тобой будем советоваться, но в контракте будут обговорены те случаи, когда ты будешь вправе наложить вето на мои предложения.
– Значит, отчитываться я буду перед тобой, и по некоторым пунктам за тобой же будет последнее слово. Я правильно поняла?
– Правильно. Не могу же я выложить кучу денег за твое агентство и дать тебе абсолютный карт-бланш. Это было бы нелогично. Но нет причин, которые могли бы помешать нам прийти к решению, удовлетворяющему нас обоих.
– Ничего не получится. Меня это не интересует, Дарт.
– Послушай, Джастин, ты даже не обдумала как следует мое предложение. Не отвечай сейчас, взвесь все хорошенько. Позволь только спросить: неужели ты не понимаешь, что ты раба собственного агентства? Дела в нем ведутся по старинке, ты будто живешь в квартире над своей лавкой. Я же всегда могу перепоручить все своим помощникам, смотаться к Мэри Бет и расслабиться в кругу семьи. А когда у детей каникулы, мы даже устраиваем себе отпуск на месяц или даже на полтора.
– Мне, чтобы расслабиться, достаточно уикэнда.
– Не надо хорохориться, Джастин, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты еще очень молода и можешь выбрать приличного парня, тебе надо выйти замуж, завести детей, купить загородный дом, путешествовать. Я могу и дальше перечислять возможности, и все это так же реально, как салат, который ты сейчас ешь. Весь мир перед тобой, а ты замкнулась на своем агентстве. Это ненормально.
– А еще я могла бы сама себе шить, Дарт. Я сама решу, как мне обустроить свою жизнь, – резко сказала Джастин. Некер, Эйден, теперь еще это дерьмо ей будет советовать!
– Слушай, нам обоим ясно, что говорю я об этом, преследуя и собственные интересы. Мне действительно нужен твой талант, – невозмутимо продолжал Дарт. – Если ты не хочешь сразу продавать агентство, мы можем договориться иначе, стать деловыми партнерами, что избавит тебя от финансовых проблем, мне даст возможность использовать твои мозги, и ты еще будешь получать процент от прибыли, которая, я уверен, у нас будет.
– Извини, Дарт, но я не хочу работать с партнером. Мне нравится быть независимой.
– И я тебя за это уважаю, Джастин. Но ты же понимаешь, что под твоим началом дело, которое держится на двух женщинах. А если кому-нибудь взбредет в голову предложить Фрэнки вдвое больше, чем она получает у тебя? Она зарабатывает семьдесят пять тысяч в год и, полагаю, вполне заслуживает ста пятидесяти.
– Откуда, черт подери, тебе известно, сколько она получает? – спросила взбешенная Джастин.
– Я ее спрашивал. И я тот самый человек, который предложил ей вдвое больше. Можешь не говорить, что я ублюдок, бизнес есть бизнес. Я просто понял, что, если сам этого не сделаю, это сделает кто-нибудь другой.
– Она мне ничего не рассказывала.
– Наверное, не хотела, чтобы ты подумала, что она просит прибавки, которая тебе не по карману. Но может так случиться, Джастин, что она передумает. Как я уже говорил, настойчивость приносит свои плоды.
– Послушай, Дарт, ты действительно хочешь узнать, почему я, несмотря на выгодные условия, которые ты предлагаешь, не хочу с тобой работать?
– Конечно, хочу, потому что пока что это кажется довольно бессмысленным, а ты ведь разумная женщина.
– Заниматься модельным бизнесом может только тот, кого действительно заботит, что будет с девушками, тот, кто видит в них личности, каждая из которых ценна и неповторима. Сейчас слишком многие из моделей не получают контракта, если не переспят с важным человеком из агентства, или не получают заказов, если не переспят с клиентом. Молодые женщины, идущие в модели, и так хлебают достаточно дерьма по поводу своего веса, внешности и выдержки, так что их сексуальную жизнь можно оставить в покое.
– И как же ты можешь заниматься делом, в котором творятся такие ужасные вещи?
– Потому что кто-то, как ты сказал по поводу Фрэнки, должен этим заниматься, и я хотя бы ограждаю их от этого.
– Так ты у них что-то вроде матери-хранительницы? – спросил он мерзким тоном.
– Дарт, позволь мне привести один пример. В нашем городе есть агентство, в котором девушки неофициально делятся на три группы. Есть так называемые «Неприкосновенные» – те, кто уже достаточно знаменит и может получить контракт где угодно. Их никто не беспокоит, их балуют, как принцесс, и никогда не требуют от них сексуальных услуг. Есть вторая группа – «Потенциальные». К ним приглядываются, стараются разглядеть их возможности. Если таковые имеются, они становятся «Неприкосновенными». Остальные, опять же неофициально, переводятся в третью группу, в так называемый «Батальон».
– Откуда ты все это взяла?
– Из «Батальона», – продолжала Джастин, – какой бы ты хорошенькой ни была, на вершину не попадешь. Им это, естественно, не объясняется, но им суждена карьера самая обыденная – работа в каталогах, иногда – для календарей, словом, всякая мелочь, нужная каждому агентству. Они не работают для высокой моды, не снимаются на телевидении, не участвуют в показах, но они зарабатывают неплохие деньги и трудятся на благо агентства, добывая нужных заказчиков…
– Джастин, таких девушек полно в любом агентстве, включая твое собственное. Только обывателям неизвестно, сколькие из манекенщиц становятся так называемыми супермоделями – десятка два из сотен девушек или из тысяч – если считать тех, кто работает за пределами Нью-Йорка.
– Владелец агентства, о котором я говорю, – сказала Джастин, словно не услышав его слов, – рассматривает «Батальон» как свой личный гарем. Когда он хочет кем-то… попользоваться, он просто сообщает, когда и куда явиться. Либо они повинуются, либо им предлагают покинуть агентство. Ведь недостатка в моделях среднего уровня нет, так ведь, Дарт? Пока девушка не оказалась в назначенном
