– Но ты делаешь одно допущение, а именно, считаешь, что много лет назад, когда его жена была еще жива, Некер захотел бы общаться со мной. Возможно, он захотел бы избежать такой неловкой ситуации.
– И ты можешь предположить, что человек, у которого нет других детей, отвернулся бы от собственной дочери? Но так или иначе твоя мать должна была сообщить ему о твоем существовании. А если бы он никак на это не отреагировал, ей не следовало бы вообще тебе о нем рассказывать.
– Ты меня с ума сведешь! – закричала Джастин.
– Я просто говорю то, что думаю. Ты же сама просила меня об этом.
– Меня бесит, что ты такой разумный и рациональный, обо всем рассуждаешь, сравниваешь вещи совершенно несравнимые. Типично мужская реакция. Ты не берешь в расчет чувства, страсть, в конце концов! – Джастин как с цепи сорвалась. – Если бы все люди были такими, в жизни не было бы ни трагедий, ни конфликтов, все решалось бы так просто – ведь дважды два всегда четыре.
– И это действительно так. Всегда.
– Все, я больше не буду с тобой об этом разговаривать. Ты не знал мою маму и даже представить себе не можешь, какая она была замечательная. Ты видишь только обратную сторону. И, кроме того, ты еще не дал мне совет, как вести себя в Париже.
– А ты его и не получишь. Придется тебе самой принимать решения. Женщина, которая может отослать назад столик мадам де Помпадур, сама разберется с такой мелочью, как вновь обретенный отец.
– Откуда ты знаешь, кому он принадлежал? – поразилась Джастин.
– Я определил по гербу. Не смог сдержать любопытства. Женщина с самым изысканным вкусом лично его заказала.
– Интересно… а как ты думаешь, она им пользовалась?
– У нее было несколько замков, маркиза имела страсть к вещам, и ее сокровищ хватило бы на трех королев, но мне кажется, что именно этот столик она держала у себя в спальне.
– Почему ты так решил?
– Когда я до него дотронулся, он завибрировал по-особенному. Не шучу.
– Правда?
– Правда. И еще одна странность. Когда я разбирался с трубами в твоей ванной, я проходил через спальню и заметил, что там как раз есть место для такого маленького столика. Ты могла бы сидеть за ним по ночам и писать мне любовные письма.
– А почему это мне должна взбрести в голову такая глупость?
– Потому что ты очень заботливая. Ну, представь себе – ты просыпаешься посреди ночи и видишь, что я лежу рядом и крепко сплю, а ты вдруг понимаешь, что тебе просто необходимо сказать мне, как ты меня любишь. Но будить меня нельзя – мне ведь так рано вставать. Так что единственное, что ты можешь сделать, – это написать мне письмо и положить его рядом с бритвенным прибором.
– Какая трогательная фантазия.
– Это не фантазия, Джастин, – ответил Эйден, покачав головой. – Я покажу тебе это место в спальне, и, если ты не признаешь, что там просто необходимо поставить столик, я…
– Что – «ты»?
– Я приготовлю тебе еще один «Текиловый рассвет». Причем немедленно.
– Звучит соблазнительно, – сказала Джастин, глядя на него. Какой он честный. И надежный. В общем, мировой парень… А еще красивый. Такой красивый, что просто сердце разрывается. Наверное, это потому, что у него нос перебит, А глаза? Да они еще голубее, чем у нее самой. И еще он такой мужественный… Нет! Только не это, во всяком случае, не сегодня. Ну-ка, вспомни, ты даже позвонила первая. У женщины должна быть гордость. Это совершенно необходимо. Женщин без гордости мужчины не уважают.
– Мне надо собираться, – твердо сказала Джастин. – Завтра я улетаю в Париж. Нельзя же и пить, и собираться.
– А сколько тебе времени нужно, чтобы собраться?
– Откуда я знаю? Это же Париж, там будет столько людей из мира моды. Не могу же я не глядя побросать вещи в чемоданы, как делают в кино. Мне нужно все обдумать, взять несколько черных платьев на выбор, – объясняла Джастин, – а еще туфли, косметика, лак для волос… витамины… лекарства…
– Ты будешь говорить, что делать, а я буду тебе помогать. Я помогу тебе сосредоточиться. И составлю список, пока ты будешь решать, что взять. А еще буду складывать вещи так, чтобы они не помялись. Мы управимся за полчаса.
– Никогда в жизни я не собиралась за полчаса, даже если это была поездка на пару дней.
– Но у тебя никогда не было такой веской причины разделаться с этим поскорее. Потому что, когда все наконец будет упаковано, мы с тобой займемся любовью.
– Хо! – Джастин никак не могла собраться с мыслями. Гордость… гордыня… кажется, это греховное чувство…
– Ты против?
– А можно поменять дела местами? – спросила она рассмеявшись и поцеловала его. – Собираться будем потом! – Джастин встала из-за стола и, взяв Эйдена за руку, потащила его наверх.
– Разумное решение, – сказал он на лестнице. – Ты права насчет меня, я слишком рассудителен. Может, дважды два не всегда четыре. Слушай, как тепло у тебя в спальне! Я, пожалуй, разденусь.
– Мы с тобой поговорили, и мне стало легче, хоть ты и не сказал, что мне делать, – крикнула Джастин из ванны, где она торопливо стаскивала с себя одежду. Войдя в комнату, она рыбкой юркнула в
