тему и даже не позволила мне с ним познакомиться. Какой отец не мечтает о том, чтобы его дочь вышла замуж за молодого, богатого, красивого и, насколько я могу судить, порядочного человека? Саша говорит, что этому не суждено сбыться, потому что Джиджи слишком сентиментальна, а если она и выйдет за Уинтропа, то это будет означать, что он воспользовался ее нынешними трудностями. И вообще, она считает, этот брак обречен на неудачу, потому что Джиджи если и выйдет за Уинтропа, то лишь назло тебе.
— Саша с ума сошла? — поморщился Зак. — Она никогда не перестанет меня опекать. Я думал, может, замужество ее изменит, но, судя по всему, этого не произошло. Она считает, что я неотразим, и все потому, что я очень похож на нее.
— Знаешь что, Зак? Ты и твоя сестра опасны для общества. Ее-то я теперь изолировал, а ты еще щиплешь травку на воле. Ни одному мужчине еще не удавалось вырвать Сашу Невски из своего сердца — взгляни хотя бы на Джоша Хиллмана! И моя дочь никак не может тебя забыть — до такой степени, что я боюсь при ней произносить твое имя. У нее сразу появляется такое обиженное и беспомощное выражение, что я чувствую себя последней скотиной. Она ни разу не спросила меня, как идет съемка, — и все потому, что дело касается и тебя. Я пригласил ее на площадку — она и слушать не захотела. На других картинах она сама приставала ко мне, чтобы ее пустили поглазеть, тут же все наоборот. Она просто не может тебя спокойно видеть!
— Тогда я не пойду на прием, — заявил Зак.
— Ты должен пойти, Зак, ты сам это понимаешь. Мы с Сашей тебе не простим, если ты не придешь. Джиджи морально к этому готова…
— Черт побери, Вито, я с ней не порывал, это она меня выставила за дверь. Я не виноват, что она… что она такая.
— Я знаю, Зак. Ни одна из брошенных мною женщин не впадала в такую сентиментальность и тоску, как Джиджи. Если хочешь знать, даже с Билли я продолжаю поддерживать отношения. Для Сьюзен Арви я буду делать следующий фильм, а с Мэгги Макгрегор у меня прекрасные дружеские отношения.
— Ты и Сьюзен Арви! Черт!
— А ты как думал? Теперь я остепенился, но в былые времена… Славные были денечки. Слава богу, Саша не проявляет к ним интереса, иначе мне пришлось бы ей все рассказать, и боюсь, ей бы это не понравилось.
— А что Мэгги? — спросил Зак как зачарованный.
— Это долгая история. Все началось еще до Билли. А как, ты думал, я уговорил ее сделать о тебе специальную программу в связи с «Кейлиспелльскими хрониками»?
— Я над этим не задумывался. Вернее, я думал, что это дело случая.
— Такие вещи обычно незаметны постороннему глазу, о них может догадываться только человек посвященный. Это тебе на будущее — слушай старшего, умудренного опытом товарища. А сейчас я хочу тебе сказать, что мне не совсем понятно, почему моя дочь купила на видеокассете картину «Какими мы были» и чуть не каждый вечер ее смотрит.
— «Какими мы были»?
— О'кей, ты не Редфорд, а она не Стрейзаид, но, Зак, речь идет о проблеме мужчины и женщины, которые не могут жить вместе, но по-настоящему любят друг друга! Такой фильм можно смотреть без конца, и всякий раз он будет трогать до глубины души, даже если ты выучил его наизусть. Сам-то ты его видел?
— Видел один раз… Не сказать, чтоб он произвел на меня большое впечатление, — неумело соврал Зак. Он несколько раз брал напрокат кассету с этим фильмом и даже подумывал о том, чтобы купить ее.
День, на который был назначен прием в доме Джиджи по случаю бракосочетания Вито с Сашей, был не по-осеннему теплым и душным, и даже вечер не принес желанной прохлады. Солнце еще не село, а в небе уже появилась и низко повисла полная ярко-оранжевая луна.
Джиджи потратила несколько вечеров, чтобы отрепетировать как следует свой прием, и в первую очередь заменила все лампочки в доме, и теперь квартира освещалась ровным и мягким розоватым светом. Она расхаживала по дому, расставляя повсюду подсвечники, так что в конечном итоге создалась одновременно праздничная и по-домашнему уютная атмосфера. Не менее удачными получились и укромные уголки — в них было что-то загадочное, манящее и многообещающее. Весь дом так и светился гостеприимством. Вьющийся по нему плющ и окружающие деревья были увешаны разноцветными фонариками, а балконы украшены мигающими гирляндами.
Сначала Джиджи хотела украсить комнаты белыми цветами, но потом отвергла эту идею, памятуя о том, что и у Вито, и у Саши это уже не первый брак. Она отправилась на оптовый цветочный рынок и загрузила во взятый напрокат фургон двадцать дюжин нежно-розовых цикламенов в горшках и двадцать дюжин едва распустившихся белых и розовых примул. Потом она долго бродила по рынку, подбирая фрукты в нужной цветовой гамме — от нежно-розовых персиков до яблок всех оттенков красного. Джиджи решила расставить корзины с фруктами по всему дому. Когда рабочие выгрузили корзины с ее покупками на ступенях дома, Джиджи поняла, что сделала правильный выбор.
Где же устроить бар? По опыту она знала, что бар — это всегда толчея. В ее доме было столько пустующих комнат, что можно было устроить не один бар и сделать их маленькими, чтобы гости не задерживались в них подолгу.
После долгих размышлений о том, что необычного предложить на закуску, Джиджи пришла к заключению, что благоразумнее всего будет устроить проверенный временем традиционный итальянский буфет. К тому же это любимая еда Вито. Среди массы горячих и холодных закусок, спагетти пяти видов, оссо-буччо, цыплят с маслинами, колбасок с перцем и жареной бараньей ноги любой гость найдет себе угощение по вкусу. И конечно, свадебный торт. Если же отыщется привереда, которому все это придется не по душе, пусть тогда наедается дома. Джиджи удалось взять напрокат скатерти густо-розового тона, по которому были разбросаны изящные яблоневые ветки с белыми и розовыми гроздьями нежных цветов. Салфетки она купила бледно-розовые, свечи были белые, а последним штрихом должны были стать глиняные кашпо с белыми примулами. По всему дому были расставлены столы на восемь персон. Где-то она читала, что за столом должно быть тесно, тогда оживление обеспечено, поэтому столы Джиджи выбрала небольшие.
Перед ней стояла нелегкая задача, и иногда Джиджи жалела, что вызвалась устраивать этот прием для нескольких сотен человек, половина из которых друг друга не знают!
Саша пригласила кучу народа из «Нового магазина грез», а Вито — из «Всего Голливуда». Никто из них никогда прежде не встречался. Единственный из гостей, близко знакомый им обоим, будет Зак. Да, и еще Джози Спилберг и Берго. На этих двух говорунов Джиджи рассчитывала в плане наведения мостов между двумя столь различными компаниями, зато на Зака ставку делать нечего: лучше всего будет, если он ненадолго появится для приличия и быстренько испарится.
Когда-то Зак сказал, что главное, о чем надо думать при подготовке вечера, — это чем занять гостей. Удобство и хорошее настроение хозяев нечего принимать в расчет, поскольку они в данном случае выступают лишь в роли продюсеров.
Тогда это показалось ей вполне резонным, но сейчас, когда Джиджи сама давала прием, она не могла подходить к делу столь философски. Дом, хотя и был слишком велик для нее, для такого количества гостей мог оказаться мал, что давало надежду на то, что оживлению и общению будет способствовать элементарная физическая близость в прямом значении этого слова. В свое время известная хозяйка многолюдных раутов Эльза Максвелл утверждала, что ключ к успеху любого вечера — это слишком большое число гостей, и Джиджи оставалось только поверить ей на слово.
Джиджи оформила заказ с фирмой «Чакс-Паркинг» на предоставление нескольких распорядителей для автомобильной стоянки, заказала ансамбль скрипачей, которые должны будут развлекать публику романтическими мелодиями с самого большого в ее доме балкона, а также группу музыкантов, которые будут играть на танцах в саду, и все время мысленно благодарила Сашу за тот давний контракт с несчастным мистером Джимми на воспроизводство старинного белья из коллекции Джиджи. После его смерти контракт был перезаключен с «Новым магазином грез», так что теперь полученные ею отчисления, из которых она до сих пор не потратила ни цента, составили кругленькую сумму. Даже если нынешний прием окажется более разорительным, чем она предполагает, у нее хватит денег, чтобы об этом не думать.
Джиджи леденеющими пальцами застегивала пуговицы. Руки не слушались, и она чуть не
