Только нос у него был розовый. Как земляничина.
— Ра… ра… разве это бывает? — спросила, заикаясь, Каролинка.
— Бывает, — протянул в ответ голубой кот. — Раз ты меня видишь, значит, бывает!
Каролинке показалось, что голос у кота чуть хрипловатый.
— Откуда он тут взялся? — спросил в свою очередь Петрик, посмотрев на Каролинку.
— Откуда, откуда?.. Да ведь это она меня нарисовала. Ты что, не видел? — отозвался кот.
— Никогда не видел, чтоб нарисованный кот вдруг оживал и прыгал с бумаги на пол! — прошептал в изумлении Петрик. — И чтоб разговаривал человеческим голосом.
— А теперь увидел! Так получилось потому, что нарисовали меня голубым мелком.
— Голубым мелком… — повторила, как эхо, Каролинка.
— Это я про тот мелок, который у тебя в руке. Вы, наверно, уже догадались, что мелок необыкновенный. Стоит им что-то нарисовать, и нарисованное оживает. Как я. Каролинка нарисовала меня, и я явился.
— Явился?… — протянула Каролинка.
— Что ты повторяешь одно и то же! — буркнул голубой кот. — Если не верите, можете попробовать ещё. Пожалуйста! Ага, должен вас предупредить: этот мелок принадлежит тому, кто его нашёл. Нашла его, кажется, Каролинка, да?
— Да, — честно признался Петрик, — его нашла Каролинка.
— Так вот, Каролинка, знай: за этим мелком никто не придёт! Разве что… разве что сама Филомена…
— Филомена?!
— Это ты про тётеньку, которая хотела отобрать у нас голубую бусинку?
— Конечно! Про кого ж ещё? Берегитесь её! О чём это мы говорили? Ага, о рисунках… Каролинка, ты смело можешь рисовать всё, что тебе захочется.
— Я сама не знаю, что… — начала в нерешительности Каролинка.
— Всё равно. Что захочется!
— На этой же бумажке?
— Ни в коем случае! На бумажке ты уже нарисовала меня. Если там нарисуешь что-нибудь ещё, будет жуткая теснота, а я тесноты не люблю. Я люблю, чтоб было просторно. Так-то, моя дорогая.
И голубой кот лениво потянулся.
— Так ведь… так ведь листок чистый, — не выдержал Петрик.
— Чистый? Ты так считаешь?
Голубой кот захохотал с издёвкой, высоко подпрыгнул и, как показалось ребятам, исчез. Но в ту же секунду они увидели его изображение на листке бумаги. Каролинка хотела что-то сказать, но не успела она рта открыть, как листок оказался снова чистым, а кот сидел уже на полу, рядом с ними.
— Я думаю, теперь вам наконец ясно: если я пожелаю, я могу быть на листке, если нет, могу с него спрыгнуть. И потому я возражаю…
— В таком случае… — начал Петрик.
— В таком случае, можете рисовать на чём угодно. Хоть на стене, хоть на столе, хоть на деревьях.
— На стенах рисовать нельзя, — строго сказала Каролинка.
— Конечно, нельзя, — согласился голубой кот. — Нельзя обыкновенным мелком или карандашом. Но голубой мелок — другое дело. Сами убедитесь. Даже следа не останется. Ну-ка, Каролинка, попробуй, смелее!
— Только что нарисовать? — задумалась Каролинка. — Может, ещё одну кошку?
— Я предпочёл бы что-нибудь другое, — сказал, поморщившись, голубой кот.
— А может, попробовать мне? — загорелся вдруг Петрик. — Можно? — И Петрик взглянул с вопросом на кота. — Например, на двери от чердака?
— Сколько угодно! Каждый может рисовать этим мелком, и рисунок будет настоящий.
— Рисуй, Петрик! Только нарисуй что-нибудь красивое, — подбодрила мальчика Каролинка.
— Я постараюсь!
Петрик думал с минуту, а потом дрожащей слегка рукой вывел на двери деревцо. Потому что Петрик лучше всего умел рисовать деревья. Стоило ему кончить, как рисунок исчез с двери, и вот уже рядом с ними красовалось симпатичное голубое деревцо с голубыми листочками.
— Видите — я прав, — с удовлетворением произнёс голубой кот. — Надеюсь, больше вы не будете задавать мне глупых вопросов. Можете рисовать всё, что вам заблагорассудится. Конечно, до тех пор, пока голубой мелок не испишется. Если вам что-то не понравится, можете перечеркнуть рисунок.
— То есть, как — «перечеркнуть»? — спросили ребята.
— А очень просто. Так и так! — И голубой кот махнул лапой, желая показать, как это надо делать. — Разумеется, мне бы хотелось, чтоб вы меня не перечёркивали. Приятно, знаете ли, погулять по крышам и вообще по свету.
— Конечно, тебя мы не перечеркнём, — с горячностью заверила кота Каролинка. — Правда, Петрик? Мы его не перечеркнём?
— Конечно! Нам бы очень хотелось, чтоб он остался. Навсегда.
— Там будет видно! Я стану вас навещать. Позовёте — прибегу.
— А как тебя позвать?
Голубой кот шевельнул хвостом, теряя терпение.
— Очень просто: «Киса! киса! киса!» Ага! Ещё раз напоминаю: берегите мелок. В особенности, от Филомены!
И голубой кот, махнув лапой на прощанье, прыгнул на лесенку, которая вела на крышу.
КОТОРЫЙ ЧАС
Задрав головы, ребята стояли возле лесенки и смотрели вслед голубому коту, пока тот не исчез на крыше. Наконец Каролинка, посмотрев на мелок, зажатый в правой руке, проговорила:
— Ты думаешь, что это всё с голубым мелком — правда? Может, нам это только кажется?
— Что значит — «кажется»? Ты что, не видишь голубого деревца на лестнице?
— Верно, — согласилась Каролинка, — Да ещё какое хорошенькое! У него голубой ствол и голубые листочки. А растёт прямо из камня. Жаль его тут оставлять. Знаешь что, давай стащим его вниз! — Что ты говоришь, Каролинка! Не можем же мы вырвать его и унести прочь, раз оно тут растёт. Оно засохнет. Уж я- то понимаю в этом деле: у меня дядя — садовод.
Каролинка огорчилась:
— Значит, ты считаешь, надо оставить его на лестнице?
— Разумеется. Знаешь что? Мы можем его зачеркнуть! Посмотрим, правду ли сказал кот.
— Разве тебе его не жалко, а? Пусть себе лучше растёт. Разве оно тут кому-нибудь мешает?
— Конечно, нет. Только что будет потом, когда оно вырастет такое большое, что проломит крышу?
— Пусть проломит! — заявила с решительностью Каролинка. — Если оно будет очень высокое, как ты думаешь, совьют на нём аисты гнездо?
— Ах, если б свили!.. — со вздохом сказал Петрик.
— Слушай, а что если нам с тобой нарисовать аиста? — Здесь? Сейчас? Да ты что, Каролинка? Где ему поместиться?
— Ну тогда — птичку поменьше.
— Зачем?
— А я нарисую! — заупрямилась Каролинка. — Ведь это я нашла мелок.
— Конечно, ты, — подтвердил Петрик, — но тебе самой не нарисовать.
